Ключ от квартиры подруги, жившей в соседнем доме. Засунув находку в карман, Анфиса почти бегом выскочила из подвала.
Следующим этапом предстояло преодолеть расстояние до соседнего дома. Два года назад уехавшая на работу в Италию Лариса оставила ей ключ, после того как она клятвенно пообещала два раза в неделю заходить поливать цветы. Уже через месяц живой уголок завял и вспомнила она о квартире подруги только полтора месяца назад.
Фонари на улице, естественно, не горели. «За ненадобностью», поясняли в мэрии. Какой же дурак будет шастать в четыре часа утра, на морозе минус двадцать. Соглашаясь с доводами местной администрации, Анфиса всё-таки удостоверилась, что из дураков в четыре утра вышла только она, и перебежками преодолела расстояние до соседнего дома.
Набрав код, путешественница заскочила в чужой подъезд. Квартира Ларисы находилась на втором этаже и, пожалуй, единственная во всём подъезде стыдливо встречала гостей старой, поцарапанной дверью. Во времена плодотворного посева разумного, доброго, вечного, денег у подруги не было. После отъезда за границу – появились, но из-за отсутствия документов, разрешающих вернуться в Италию, ехать домой Лариса не торопилась.
Вдохнув скопившуюся в нежилой квартире пыль, Анфиса автоматически нащупала на стене ящичек и достала ключ от подвала подруги. Спуск в этом подъезде уже не показался ей таким страшным. Хотя за последние годы ключом пользовались всего два раза, он легко вошёл в замочную скважину и так же легко провернулся. Темнота здесь была такая же чёрная, как и в своём подвале, но теперь цель находилась в пределах вытянутой руки. Осознание этого факта
заставляло сердце колотиться не столько от страха, сколько от ожидания. Осторожно открыв дверь, Анфиса переступила порог. Вытянув вперёд руки, ощупала старый детский велосипед, дальше должна стоять башня из пустых цветочных горшков, а за ними то, к чему она шла полтора долгих месяца.
Сдвинув свёрнутый в рулон ковёр, Анфиса достала объёмный пакет, обмотанный полиэтиленом. Ну вот и всё. Медленно опускаясь на корточки, она прижала находку к груди. Сердце колотилось где-то в районе горла. Дрожащими руками развернув плёнку, Анфиса несколько минут гладила холодную кожу чемодана. Мелкие извилины, царапины… Всё было на месте. Всё так же, как и полтора месяца назад. Даже сидела она сейчас в той же позе. Неожиданно пальцы наткнулись на липкое пятно и сердце дрогнуло, сворачиваясь в жёсткий колючий комок. Осветив фонариком торец чемодана, Анфиса облегчённо вздохнула. Пятно оказалось результатом её возбуждённого воображения. Сердце медленно успокаивалось. Теперь она смогла даже глупо хихикнуть, вспоминая о «крови невинно убиенных», преследующей своего палача….
Полтора месяца она жила, приближая этот день. Мечтала вырваться из маленькой квартирки, бросить нелюбимую работу, прервать ненужные отношения и уехать далеко-далеко. И чтобы никогда больше не видеть шуршащие купюры на журнальном столике, не чувствовать за спиной жалеющие взгляды, не слышать тяжёлые вздохи о судьбе сестры младшенькой, глупой, не сумевшей добиться ничего, кроме дешёвого диплома воспитателя.
Мечта сбылась.
Поднявшись, Анфиса засунула находку под куртку и снова вышла в черноту подвальных лабиринтов.
Идти было неудобно. Остановившись в тёмном подъезде, она даже подумала, не остаться ли до утра в квартире подруги. Но вспомнив тройной слой пыли и спёртый, застоявшийся запах, успокоила себя тем, что в начале пятого воры уже точно спят.
Выйдя из подъезда, Анфиса вздрогнула всем телом. Холодная кожа чемодана на утреннем морозе леденила внутренности. Съехавшая на глаза шапка, закрывала обзор. Дверь за спиной захлопнулась. Свет тусклой двадцати ваттной лампочки, висевшей над подъездом, дрогнул. Не спуская глаз с обледеневших ступенек перед подъездом,