— Ты, — говорит, — талант, Плотников. Все ты понимаешь, все знаешь. Кроме одной мелочи. Никак тебе не удается запомнить, что мы уже проходили, а что только собираемся. Как же ты взялся доказывать эту теорему, если я ее еще не объяснял?
Все это, конечно, Яков Борисович говорит, чтобы так, в шутку похвалить Васькины способности. Но Васька шуток не понимает.
— А я не знаю, — он хлопает своими белыми ресницами, — вы же сами меня вызвали.
— Ну и что, — говорит Яков Борисович. — А если бы ты был прилежным, внимательным учеником, ты бы сказал: извините, Яков Борисович, эту теорему мы еще не проходили.
— Извините, Яков Борисович, — бормочет Васька, — я сейчас все сотру.
— Нет, зачем же? Ты доказал все правильно. Но слишком сложно. Все-таки проще, чем в учебнике, так сразу не выдумаешь. Вот смотри!
И хотя эта сценка повторяется почти каждый раз, когда Якову Борисовичу нужно объяснять новый материал, она нам нисколько не надоела. Не знаю, как кому, а мне это даже полезно. Тут хочешь не хочешь, а что-нибудь западет в голову.
Математика. Трудная наука. Да и не только математика. Если честно говорить, мне мало что дается легко. Не то что какой-нибудь Светке Мокриной. Она круглая отличница. И стихи сочиняет.
Эх, изобрести бы такую машину, чтобы она сразу говорила: способный ты или не способный. Я, конечно, в кибернетике плохо разбираюсь. Но, наверное, можно сделать такую машину…
Надо будет на эту тему «завести» папу. Он иногда любит поговорить в плане научной фантастики.
В этом году Лигия рано вернулась из Москвы. У нее новое модное платье и новая прическа.
— Идет мне?
— Ага!
Мы шли по улице Ленина, и все ребята на нее оборачивались.
Вот странная штука! Наверное, человек изменяется не постепенно, а как-нибудь вдруг, сразу. В самом деле, только что она уехала и вот вернулась совсем другая.
— Грустная ты какая-то.
— И вовсе я не грустная, — говорит Лигия. — Просто я наполненная. Понимаешь?
— А раньше, значит, ты была пустая?
— Если хочешь, да. Когда человек не знает настоящей жизни, он не может быть наполненным. Понимаешь?.. Нет, ты этого не поймешь.
Все-таки она страшная задавала. Кривляется, кривляется… Я же чувствую, что ей хочется мне что-то рассказать. Но она нарочно не рассказывает. Ждет, когда я стану выспрашивать. А я нарочно не выспрашиваю.
— Мы куда идем? В промтоварный?
— Да. Мне нужно посмотреть одни туфли. Значит, по-твоему, я совсем не изменилась? Ну что же ты молчишь? Говори!
— Где?
— Что «где»?
— А я не знаю, «что где». Это же ты говоришь «где».
Если мне надо кого «завести», я всегда применяю этот прием.
Лигия «заводится» с пол-оборота.
— Да ну тебя, в самом деле, — она топает ногой, — с тобой разговаривать — только нервы портить. Купи мне мороженое, а? Вот ты не поверишь, а в Москве мороженое хуже, чем у нас.
— Врешь!
— Нет, честное слово. А знаешь, я влюблена.
— Что?
— Влю-бле-на. Не понимаешь?
— А чего тут не понимать? Я так и подумал.
— Да? Почему?
— Не знаю. Так.
Мы вошли в магазин.
— Ты мой единственный настоящий друг, — сказала Лигия, — я тебе все расскажу. Только не сейчас и не здесь.
Я, конечно, не знаю, как в Москве, но, по-моему, отдел обуви у нас вполне на высоте. Никаких тебе прилавков. Все, что есть в магазине, выставлено на высоких застекленных этажерках. Для каждого номера своя этажерка. 35, 36, 37… Тут Лигия остановилась. Я посмотрел на ее ноги.
— У тебя разве тридцать седьмой?
— Чудак! — сказала она. — Я же не себе покупаю. Я маме. Понимаешь, у нее скоро день рождения. И вот я подумала… Смотри, смотри. Видишь, какие туфли! Как раз к ее черному платью. Тебе не нравится?
— Нет, почему, очень красиво!
Туфли действительно были красивые. Но и цена подходящая: сорок рублей.
— А где ты возьмешь деньги? У мамы?
— Нет, что ты! Мы и так еле-еле… Но деньги будут, я достану. Во-первых, десять рублей у меня уже есть. Я сэкономила на дороге. Эх, напрасно я не поехала поездом! Если бы поехала, сейчас бы у меня было уже сорок рублей.
— Это еще как сказать. — Ужасно люблю поучать Лигию, просто сил нет. — Некоторые считают, что тут действует закон сохранения расходов. Сколько выгадываешь на билете, столько прогадываешь на питании.
— Смотря как питаться, — говорит Лигия. — Мы все здесь едим гораздо больше, чем необходимо.
— Где это «здесь»?