Тяжелее всего татарское иго было для рабочего народа. Русские области были обложены тяжелой данью. Сначала хан посылал своих баскаков (чиновников) с военными отрядами собирать дань, а потом ханы стали отдавать ее на откуп хивинским (бессерменским) купцам; откупщики эти вперед уплачивали хану деньги, а потом собирали дань, конечно с большим барышом для себя. Они ходили по селам и городам с отрядами татар и производили сбор дани с бесчеловечной жестокостью. Если кто не платил, ссылаясь на бедность, того заподазривали, что он только притворяется неимущим, и беспощадно били его палками на улицах или на перекрестках, на рыночных площадях. Забирали у крестьян часто все пожитки, лошадей, земледельческие орудия; многие после таких поборов оставались беспомощными, нищими. Если нечего было взять у бедняков, то отбирали у них дочерей, сыновей или их самих уводили в рабство. До сих пор народ в песнях своих вспоминает, как «злой татарин собирал дань»:
Не одни сборщики податей притесняли народ. Часто по русским землям ездили к разным князьям татарские послы с конными отрядами. Всюду, где приходилось им проезжать или останавливаться, они распоряжались, как полные хозяева, бесчинствовали, грабили, оскорбляли всячески народ, требовали, чтобы все выказывали им рабскую угодливость. Не только простой люд, но и купцы и бояре терпели от них оскорбления. С этой поры, думают, и усилился на Руси обычай у зажиточных людей скрывать своих жен и дочерей, даже держать их взаперти, чтобы охранить от обид и оскорблений. Нередко под видом послов заходили в русские области бродячие шайки татар и творили всякие насилия. Они охотно захватывали девиц и молодых женщин в рабство. У татар было многоженство, и потому невольниц в Орде охотно покупали.
Сохранилась у народа до сих пор память о ненавистных родственных связях с татарами. В одной колыбельной песне говорится о таком случае: попала в татарскую неволю русская девушка, когда была еще семилетним ребенком; стала она потом женою татарина, а через несколько лет попала в плен к этому татарину и ее мать.
– Привез я тебе русскую нянюшку, – говорит татарин своей молодой жене, – ты заставь ее делать три дела: ковры вышивать, гусей стеречь и детей качать.
Узнает мать в жене татарина свою родную дочь, убаюкивает ребенка, сына «своего злого ворога и родной доченьки». Больно щемит сердце няни, когда она поет:
Из южных и юго-восточных русских областей, куда беспрерывно заходили шайки татар, народ толпами уходил на север. И тут была жизнь тяжелая, «сиротское житье», как выражался народ; но все же сюда пореже заходили татары. Страшно обеднел народ от татарских поборов. Много обнищалых крестьян принуждены были идти в кабалу, в холопы к зажиточных людям. Охотнее всего крестьяне селились на монастырских землях и княжеских: здесь было больше охраны от татарских насилий.
Сильную ненависть затаил в сердце русский народ к своему лютому врагу. До сих пор еще в народной речи удержались выражения и поговорки, указывающие на эту ненависть: «Злее злого татарина», «У татар, что у собак, души нет: один пар», «Не в пору гость хуже злого татарина» и др.
Тяжел был татарский гнет, порождал он глухую злобу; но не умирала у народа и надежда высвободиться из тяжкой неволи, отомстить за все неправды и насилия своему лютому врагу.
В одной колыбельной народной песне мать напевает своему малютке сыну, чтобы он отомстил злым татарам, которые разграбили именье его отца:
Тяжкая неволя, нищета, вечный страх, подавленная глухая злоба к лютому губителю породили много бед в жизни народа. Силен, крепок иной работник, за троих наработает; стоит ему только за дело взяться, – да стоит ли? Заведет он себе хорошее хозяйство, заживет своим домком, – только приманка для лютых хищников! Ласкает мать своего ребенка, ласкает, да не радуется: «А что, думает она: как рощу я его только на потеху злому татарину?» Думает это, и тоскою щемит ее сердце.