Я около трёх часов ёжилась под дождём у дверей больницы, не решаясь войти. Машина отца всё это время стояла у здания. Если бы он меня здесь увидел, он бы сразу понял, что я продолжаю лезть не в своё дело. Хотя разве это не моё дело? Я замешена в нём больше чем кто-либо другой. Но папе это вряд ли объяснишь. Да и не стоит этого делать.
Когда отец отъехал на своей машине от больницы, я сразу же забежала внутрь здания, но моим надеждам хоть что-то разузнать о случившемся, не суждено было сбыться. Врач наотрез отказался со мной разговаривать. Видите ли я не родственница больному. Можно подумать мой отец ему родственник, а уж ему-то этот толстопузый лысый дядька в белом халате наверняка всё рассказал. Пришлось добывать информацию привычным способом. Я вытрясла последнюю мелочь из кошелька, чтобы заставить медсестру разговаривать. Правда, много я так и не узнала. Мне сообщили только то, что Денис лежит в реанимации с двумя огнестрельными и оба в грудную клетку. Мужчина чудом остался жив и, наверное, он родился под счастливой звездой, потому что его состояние из критического перешло в стабильно тяжёлое. Хотя это, наверное, не особый повод для радости.
Всю дорогу до дома, я изводила себя мыслями, что сегодня из-за меня мог погибнуть ни в чём неповинный человек. Ведь ясно дело, что его хотели убрать как свидетеля. Но вопрос в том, как его так быстро вычислили? С папой и с адвокатами Денис всегда встречался в закрытых местах, где просто не могло быть посторонних людей. Выходит люди Шахновского установили слежку либо за мной, либо за папой, либо за адвокатами. Чёрт, час от часу не легче. Наверное, я уже не удивлюсь, если найду маячок у себя в сумке. Дьявол, а игра становится всё опасней и опасней. Но с другой стороны, если Дениса пытались убрать, значит, он представляет реальную опасность для Шахновского. А из этого следует вывод, что мы на правильно пути и свидетельские показания дают нам реальный шанс вытащить Артура из тюрьмы. А значит, нельзя останавливаться. Но только теперь надо быть куда осторожней. Дениса надо беречь как зеницу ока. Любой «несчастный случай» будет на нашей, а в частности на моей совести. Но к счастью, если медсестра ничего не перепутала, к палате Дениса приставлены люди отца. Надеюсь, им удастся отгородить нашего единственного свидетеля, от какой бы-то ни было опасности.
Открыв подъездную дверь своим ключом, я уже хотела было войти в дом, но меня окликнули. Причём на чистом английском. Но это была не Кэтрин. Когда я обернулась, я увидела в нескольких шагах от себя совершенно незнакомую мне женщину. Бесспорно красивую женщину, возрастом, наверное, чуть моложе моей мамы и она была одета во всё чёрное. Догадка пронзила меня молниеносно. Ещё до того, как леди в чёрном начала со мной говорить.
— Ты Юлия, верно? Я ведь не ошиблась?
Отрицательно помотав головой, я чуть было не вздрогнула, когда увидела, как в глазах незнакомки загорелась просто невероятная ненависть. Ненависть ко мне.
— А я Анна. Анна Синельникова, жена Руслана. Мы можем поговорить?
По её голосу я совершенно точно понимала, что женщина сдерживается из последних сил. Вероятно, разговор со мной на спокойных тонах ей даётся очень нелегко.
— Конечно, — на несколько секунд я задумалась, где нам устроить встречу. Пригласить её домой? Но мне, что-то не очень хочется, чтобы папа с ней встречался. — Давайте посидим где-нибудь? Здесь за углом есть замечательный…
— Я не собираюсь с вами никуда идти, — голос ровный, но пробирает до дрожи. Мне даже не по себе стало. — Мы с вами можем выяснить всё прямо здесь.
Я кивнула на лавочку, но женщина отрицательно помотала головой. Вот в это мгновение я поняла, что настроена она более чем враждебно.
— Я хочу задать вам только один вопрос: вам вообще знакомо такое слово как «совесть»? Или вы его в принципе не знаете?
Нет, я всё же ошибалась. Анна была настроена ко мне не просто враждебно, она смотрела на меня как на самого заклятого врага и бесспорно у неё есть на то причины.
— Мой ответ на этот вопрос, вам что-нибудь даст? Может, сразу перейдём к главному? Вы ведь хотите поговорить со мной насчёт наследства вашего мужа?
— А я не собираюсь об этом разговаривать. Ни копейки ты не получишь, мерзавка, и точка!
Я понимала, что в ней сейчас говорит обида и поэтому старалась максимально сдерживаться.
— Ну, это уже не вам решать. По закону…
— По какому такому закону?! — женщина вскрикнула, и чуть было не поддалась вперёд, но какими-то просто невероятными усилиями самообладания смогла удержаться на месте. — Сколько ты знала Руслана? Несколько недель максимум? И после этого ты претендуешь на треть его состояния и наверняка уже «папочкой» называешь?
— Я у вас ничего не ворую. Ваш муж сам так решил. А насчёт отца, так он у меня один. Тот, кто меня вырастил и воспитал.
— Вот пусть он тебя деньгами и снабжает. Какого чёрта ты вообще смеешь соваться в нашу семью? Ты наглая мерзкая лицемерная сучку. И я уверенна, твоя мать абсолютно такая же…
— Замолчите, — я сжала руки в кулаки и теперь уже сама из последних сил сдерживалась, чтобы не наброситься на женщину. — Вы не знали мою маму и не смеете о ней ничего говорить.
— Я не знала? Я не смею? Да я имею полною право плюнуть ей в лицо, и посмотрим, кто решится меня осудить!
Мне пришлось глубоко вздохнуть и мысленно досчитать до десяти, чтобы заставить себя хоть как-то сдерживается. Конечно, я понимала чувства Анны, но они никак не оправдывали оскорбления в сторону моей мамы.
— Сколько лет вы женаты со своим мужем? Двенадцать, насколько мне известно? А я родилась двадцать два года назад. Улавливаете разницу? Десять лет. Да, я уверенна вы тогда ещё не были даже знакомы с Русланом. Так что моя мама не сделала вам ничего плохого.
Внезапно женщина истерически расхохоталась. В какой-то момент я даже испугалась, что ей сейчас будет плохо.
— Не сделала мне ничего плохого? Твоя мать не сделала мне ничего плохого? Да она всю жизнь мне отравила. Она подлая и лицемерная тварь, которая на протяжении стольких лет была любовницей моего мужа. Да, ты действительно родилась уже больше двадцати лет назад, но на этом их связь не закончилась. Он постоянно созванивался с ней, переписывался. Несколько раз, по крайне мере те, о которых я знаю, твоя мать даже приезжала к Руслану. Мой муж всегда изменял мне с этой….а я ничего не могла сделать. Потому что любила его до безумия и всегда всё ему прощала. Но тебе не понять, какого это знать, что у твоего мужа есть любовница, что человек, которого ты безмерно любишь, тебя предаёт. Тебе ничего этого не понять. Потому что ты всегда жила и будешь жить за спинкой у своего папочки, который наверняка тебя и замуж за какого-нибудь выгодного мужика выдаст. Такая как ты не может знать, что такое настоящая любовь. Всё на чём ограничивается твоя жалкая сущность — деньги. И знай, ничего ты не получишь. Я всю Германию на уши подниму, но ты ни копейки с собой не увезёшь. А иначе…я просто в порошок тебя сотру, тварь. Можешь считать это прямой угрозой.
Женщина исчезла также внезапно, как и появилась. Я даже толком не успела прийти в себя, когда она села в такси и уехала в неизвестном направлении. Ещё несколько минут я продолжала, словно окаменевшая статуя стоять возле своего подъезда, не произнося при этом ни слова. До меня всё никак не мог дойти смысл слов этой…Анны. Что вообще за бред она несла? Её слова однозначно не имеют ничего общего с правдой. Такого просто не может быть! Моя мама не могла…она не могла так поступить с папой, со мной, со всей нашей семьёй, чёрт возьми. Я могла понять её измену отцу, которая произошла уже больше двадцати лет назад. Хотя бы, потому что мама тогда была слишком молода, в двадцать лет все мы совершаем ошибки, тем более что я родилась именно благодаря этой ошибке. Но слова Анны…моя мама и Руслан…нет, они не могли быть любовниками! Не знаю, какие там отношения были между Анной и её мужем, но мои родители любят друг друга. Они очень счастливы, я в этом никогда не сомневалась. Да и к тому же, если слова Анны правдивы и моя мама действительно была…любовницей Руслана, зачем бы она тогда вышла замуж за моего отца? Зачем она жила с ним столько лет? Зачем решила завести с ним ещё одного ребёнка? Нет, эта женщина бредит. Возможно, она действительно сильно любила своего мужа, и её задевало, что где-то там, далеко, у него есть ребёнок, о котором он не забывает. Ведь Руслан высылал мне подарки. И он действительно поддерживал связь с моей мамой….но я больше чем уверенна, что их общение было вынужденно. И я — единственное, что их связывало. Никакой любви.