– Как ты думаешь, Славик, что утворила эта киса?
– И что? – папа хорошо знает, что кошки натворить могут вообще что угодно, поэтому спрашивает осторожно.
– Прихожу я домой, а там меня мама встречает. Руки в боки, воинственная такая. Думаю, ну сейчас начнётся про котёнка… И точно! Началось!
– Игорь! Посмотри, где этот котёнок лежит! – показывает на диван. На диване уложена огромная пышная пуховая подушка, а на подушке лежит Мышка.
– Ой, мам, я сейчас её уберу. Она просто не знает пока, что нельзя на подушке…
– Стоять! Куда ты её уберешь? Ребенок устал! Она там не просто так лежит! Она это место заслужила куда больше, чем ты!
Игорь долго не мог понять, чего так веселятся дочки и супруга, и что именно такое загадочное и удивительное приключилось с его мамой. Выяснилось, что двухмесячная Мышка как с утра села перед норой, так и не отошла оттуда, пока не поймала мышь. А потом, с мышью в зубах, прибыла к бабушке и уложила рядом добычу ненамного меньше её самой. Всё! Этого было достаточно, чтобы бабушка в полном восторге приняла котёнка как родного!
– Эта кроха сидела почти день у норы! Я наблюдала! Она не отходила поесть, попить, в лоток, она ловила мышь! Да, ту самую мышь, которую я уже полгода просила поймать! И она поймала её! Она, такая кроха! А ты?
– Я мышей не ловлю, – оправдывался опешивший Игорь.
– Оно и видно! – бабушка торжественно подхватила подушку с котёнком на манер каравая на торжественных встречах именитых гостей и уволокла котёнка Мышку к себе. – А то доверь тебе ребёнка! Или на хвост наступишь своим сорок пятым, или покормить забудете! А Славику своему передай, что у нас в доме теперь два приличных человека. Я и кошка!
К слову, Мышка ни разу за свою двухмесячную жизнь у нас в доме мышей не видела. С игрушечными играла, конечно, и видимо этого хватило. Правда, больше мышей она никогда не ловила. Ибо было незачем. Бабушка была покорена раз и навсегда!
Самый мерзкий кот
– Уси-пусик! Дудунечка! Масюнечка! Папин и мамин котунечка!!!
Мы с мамой недоуменно переглянулись. Папины знакомые слёзно попросили приютить их кота на две недели, пока они съездят в санаторий. В то время гостиниц для животных не было, и почему-то больше никто из друзей и знакомых этой, милой на вид, супружеской пары не согласился принять кота. Честно говоря, мы тоже желанием не горели, но дама чуть не рыдала, умоляла и взвывала к памяти папы. А вот теперь, услыхав, как эти люди говорят с котиком, что-то я засомневалась, а не стоило ли всё вышеуказанное проигнорировать?
Кот – писаный красавец! Огромный, насыщенно-рыжий, пушистый, как лис зимой, персидский кот Макс мрачно рассматривал меня через дверцу переноски. Впрочем, на сюсюкающих хозяев он смотрел ещё более хмуро, а они всё продолжали расписывать своего масюлечку кисюлечку.
У меня начало сводить челюсти от этакого выражения эмоций, и я присела перед переноской и открыла дверцу. Почему-то хозяева не торопились это делать.
– Ну, привет! Давай знакомиться?
Кот вполне уверенным шагом вышел из огромной переноски, куда можно было и собаку средних размеров посадить и сел рядом, осматриваясь с нескрываем презрением.
– Какой ты красавец! – я легонько погладила его по голове и отпрыгнула от одновременно прозвучавшего вопля хозяина и хозяйки Макса.
– Ой! Что вы! Его так нельзя!!! Он так не любит! Он разозлится!!!
– На что? – мы удивленно смотрели на кота. Ничего оскорбляющего его достоинство не наблюдалось. Он сам спокойно сидел около переноски. А хозяева как-то засуетились, заторопились и быстренько выскочи из комнаты, оборачиваясь и что-то сюсюкая в направлении рыжего кота. У входной двери нам сочувственно помахали руками, ещё более сочувственно пожелали успеха, вручили огромнейшую сумку с кормом и лотком для Максика и отбыли в направлении своего санатория.
– Ты что-нибудь поняла? – спросили мы с мамой друг у друга одновременно, синхронно помотали головами и пошли к коту. В комнату к нему уже зашли познакомиться наши кошки и вполне дружелюбно обнюхивались.
– Кот как кот, – я машинально гладила своих, он подошел, глядя огромными янтарными глазами, потёрся о моё колено, я протянула руку к его голове, а дальше отпрыгнула от него, взвизгнув от неожиданности, потому что он, коротко и стремительно размахнувшись когтистой лапой, распорол мне кожу на кисти руки. Сильно. – Ты что? С ума сошел? – я быстро заливала перекисью глубокие царапины. – Ты же не против был. Сам подошел погладиться, сам ласкаться начал!