- А во-вторых? - с горечью уточнила Алена. - Не дал бы, если бы даже и были?
- Если бы да кабы! Какая тебе разница, если денег все равно нет?! -
- рассердился Иван.
- Ты поможешь мне? - прошептала она, отвернувшись. Похоже, ее душили слезы.
- Я что, хоть раз подводил тебя?
Не оборачиваясь, она помотала головой и всхлипнула.
- Да перестань ты хлюпать носом! Объясни, зачем скромной старшекласснице срочно понадобились такие деньги. Только чур не врать! Поймаю на вранье - выставлю за дверь!
Алена повернулась, провела ладонью по щеке, взглянула на брата. Ее огромные светло-серые глаза казались от навернувшихся слез еще больше. Она прошептала:
- Мне нужно расплатиться.
- С кем?
- Так... - она неопределенно пожала плечами. - С одним бандюганом...
Иван вскочил на ноги, пинком отправил табурет под стол, не зная, куда себя деть, сунул руки в карманы.
- Ах, значит, с бандюганом?! Прелестно! Ты что, ребенок, смеешься?
- Я должна деньги, - холодно повторила она. - Черт побери, Володька, что тут смешного?!
Похоже было, что девчонка не шутит. Иван всплеснул руками:
- Ну ты даешь! Как ты умудрилась попасть на такую сумму?
Алена сжалась и заговорила тихонько, словно боясь, что за каждое слово ее ждет розга:
- Я в хлебном ларьке работала. По вечерам, с трех до восьми...
- Что ты делала? - опешил брат.
- Хлеб продавала, - пояснила Алена. - А потом пришла проверка. Ларек в тот же день закрыли. Насовсем. И теперь хозяин считает, что это из-за меня он был вынужден закрыть доходный бизнес, на раскрутку которого выложил большие деньги...
- И он хочет возместить упущенную выгоду?
- Вот-вот, - грустно кивнула Алена. - Если через два дня я не отдам ему деньги, они за меня возьмутся всерьез...
- Я с некоторых пор считал тебя взрослым человеком! - бросил Иван.
Алена захлопала глазами.
- Хоть бы меня спросила! Я бы объяснил тебе элементарные вещи, куда можно соваться соплячкам вроде тебя, а куда нельзя! Зачем тебе понадобилась эта работа?
Алена взглянула на него недоуменно:
- Володя, ты что, не знаешь, для чего люди работают? Тебе хорошо говорить, ты из дома сбежал и доволен! А мне уже знаешь как надоели скандалы с предками?! Я не хочу ничего просить! У них денег до черта, но они ведь такие принципиальные! Я, видите ли, еще ни гроша не заработала, поэтому должна быть благодарна, что они меня кормят и одевают! Спасибо им, конечно! Но где мне, по твоему, взять то, что мне надо? Мужиков на шоссе обслуживать?! Не хочу я быть шлюхой!!! А ты спрашиваешь, зачем мне работа?!
- Ларек, даже хлебный, не место для сопливой девчонки! Нельзя, не подумав, наниматься ко всяким подонкам! - закричал Иван, не сдержавшись. - А то как все просто у тебя! Нанялась, поторговала, а теперь брат тысячу баксов выложит, и все в порядке?!
Она в беспомощной ярости топнула ногой и, не сказав ни слова, бросилась бегом из кухни.
Иван настиг ее в прихожей, когда она, давясь злыми слезами, наматывала на шею длинный белый шелковый шарфик.
- Алена, подожди! - он схватил ее за плечи, но сестра вырвалась.
- Да пошел ты! - прошипела она. - Черт с тобой!
- Извини меня, - поспешно сказал Иван, испугавшись, что девчонка в отчаянии натворит еще больших глупостей. Он крепко обхватил ее одной рукой, другой принялся разматывать обратно шарфик. - Извини, я не хотел тебя обидеть. Останься. Успокойся и расскажи мне все...
Она внезапно сникла, тяжело и глубоко вздохнула и разревелась во все горло. Иван молча смотрел на их отражение в зеркале. Алена рыдала и всхлипывала, дрожа и мотая головой, и Ивану стало очень жаль эту маленькую дурочку. Здраво рассуждая, не очень-то она уже и маленькая, в шестнадцать лет женщина может заиметь богатый и разносторонний опыт в самых невероятных делах. Но Аленка, домашний ребенок, окруженная столькими запретами, ограничениями и упреками, справедливо казалась Ивану совсем еще малышкой.
Наверное, если бы он до сих пор жил в родительском доме, тогда бы они, наверняка, возненавидели друг друга, поминутно сталкиваясь лбами на ограниченном жизненном пространстве и втягиваясь в общесемейные свары. Но Иван виделся с Аленой довольно редко, в основном тогда, когда ему или ей этого хотелось. Поэтому взаимная симпатия брата и сестры крепла с каждой их встречей, и к тому времени, когда Алена превратилась из малявочки в хорошенькую девушку, они стали друзьями.
Доводить Алену до слез Ивану, конечно же, не хотелось.
Настойчиво и ласково он проводил ее в комнату, усадил на диван и сел рядом, поджидая, пока Алена справится со слезами.
- Ваня, что мне теперь делать? - тоскливо прошептала Алена.
- Я подумаю, - уклончиво ответил Иван.
- Если у тебя нет денег... - отмахнулась Алена. - То о чем думать?..
Каких-нибудь полгода назад Иван самолично встретил бы обидчика сестры и начистил бы ему физиономию до первозданного блеска. Но беда как будто нарочно нашла такой момент, когда у Ивана нет ни средств, ни сил...
Он потрепал сестру по растрепанным волосам:
- Не плачь, не переживай заранее. В любом случае этот твой хозяин прежде всего будет иметь дело со мной.
Она шмыгнула носом и благодарно улыбнулась. Вдруг она озабоченно принюхалась воздух:
- Ваня, у нас мясо не сгорит?
- Так, я на кухню, а ты вытри сопли и успокойся, - скомандовал Иван и помчался спасать обед.
Он успел практически в последний момент, выхватил противень из духовки, добавил молока, высыпал и размешал хлопья. Обед будет готов через каких-то десять минут.
* * *
Автомобилей у подъезда стояло немного, что и неудивительно: наши люди на поминки ходят пешком. Однако Артем сразу узнал парадно-выходной "Мерседес" Сергея Панина, не новый, но нежно любимый хозяином. А по розовому зайчику в клетчатом переднике, что висел у лобового стекла новенькой белой "Вольво", Артем Николаев опознал новое приобретение своей бывшей супруги Светланы. Зайчик в переднике кочевал из одной ее машины в другую, и не иначе как Света в очередной раз повысила свое благосостояние, раз ее неизменный автомобильный талисман поменял прописку.
Артем торопливо поднялся наверх, понимая, что спешка его все равно бесполезна. Новость, которую он узнал всего полтора часа назад, совершенно выбила его из колеи. У всякого человека, если он, конечно, не круглый безродный сиротинушка, время от времени мрут родственники. Но одно дело потерять тяжело больного патриарха семейства, к смерти которого бывают готовы. И несколько иначе себя чувствуешь, когда слышишь сообщение, что умер твой двоюродный брат, здоровый и полный сил молодой мужчина всего каких-то двадцати четырех лет от роду.
Артем чувствовал себя совсем паршиво, поняв, что опоздал не только на похороны, но и на поминки. Жалел он, конечно, отнюдь не об упущенном удовольствии: похороны Артем ненавидел с детства, а к возможности нализаться на халяву был абсолютно равнодушен. Но сегодня за свое опоздание ему было по-настоящему неловко. Артем любил своих двоюродных братьев. Он с детства был дружен и с Сергеем, и с Володей. И сейчас Артем переживал, что не сумел оказаться под рукой у Сергея тогда, когда, возможно, мог бы пригодиться.
На площадке шестого этажа дверь квартиры была распахнута настежь и приперта помойным ведром, почти заполненным окурками. Около двери стояли двое совершенно незнакомых Артему парней без пиджаков и со сдвинутыми на сторону галстуками, и один что-то пьяно доказывал второму, пытаясь жестикулировать. Они оба вскользь оглядели Артема, но нисколько им не заинтересовались.
Войдя в квартиру, он понял, что и впрямь опоздал. В большой комнате были накрыты столы, но выглядели они уже порядком разоренными. Везде стояли пустые или полупустые водочные бутылки, а гости, человек тридцать, разбившись на мелкие компании, расползлись по углам и лениво общались между собой, не обращая внимание на остальных. Кое-кто уже собирался домой и топтался в коридоре, разыскивая в ворохе курток и пальто свою одежду.