Антоний повернулся, чтобы отойти в сторонку. Он не хотел, мешать человеку, сомневающемуся в нем по каким-то своим внутренним причинам, но был остановлен рукой Гамилькара, которая легла ему на плечо.
— Я же сказал, Диархон! Ему можешь доверять как мне!
Диархон, извиняясь, положил руку на своё сердце и слегка наклонил голову.
— Совет Тысячи Одного проголосовал за то, чтобы ты взял бразды правления в войне с мятежниками! Полномочия обещают самые неограниченные, включая твой протекторат! Но, самое главное, Киферон выяснил, что за подкупом верхушки, начавшей бунт, действительно, стоит Наместник Гелы Децим Скрофа!
Диархон полез за пояс плаща и достал тубу, наподобие тех, что используются в римской армии для перевозки писем и приказов, и протянул её Гамилькару…
Взгляд Антония Бриана ошеломлённо остановился на переданной тубе… Он хорошо знал такие! И эта была, несомненно, одна из них! На ней была гравировка на латыни… Разобрав часть надписи, Антоний понял по ней, что эта туба из храма Двуликого Януса…
— … Спендий, Дуфф, Матос, Безерта, Асторий, Авторит и другие подкуплены им! — продолжал Диархон, пока Антоний всматривался в тубу, а Гамилькар медленно крутил её в руках. — Безерта и Асторий мертвы, вместе с отрядом, который двигался с ними в Африку! Но, старый Скрофа перехитрил Киферона, и Матос со Спендием ушли другим путём! Каким, нам не известно? Военные корабли с Гелы не выходили! Значит, он посадил их в торговое судно! Но их вышло множество, и отследить все стало невозможным! Все держится в тайне! Если кто об этом и знает в Сенате, то только самый узкий круг! Это, несомненно, самая агрессивная часть Сената, коя поддерживает и орден, засевший в храме Двуликого…
От этих слов Антоний вздрогнул… Он никак не думал, что карфагеняне так хорошо разбираются в пантеоне Римских Богов!
— …Но, все это, произошло уже несколько недель назад! Спендий и Матос уже в центре заговора! Ну, а Безерта и Асторий, как я уже сказал — в свите Диса! — Закончил Диархон.
— Киферон и его люди, не ранены? — с тревогой спросил Гамилькар.
— Их при этом было только двое! Обстоятельства сложились так, что не было времени ждать остальных людей! Они их встретили в каком-то месте, где тем нельзя было разыграть карту своего численного превосходства. Была ночная схватка, результат её у тебя в руках Гамилькар! Можешь послать послов в Рим, с этой тубой! Правда, там не все бумаги. — Заметил Диархон.
— Как не все? — удивлённо заглянув в тубу.
— Там нет титульных листов Республики, согласно которым можно было бы подтвердить их принадлежность мятежникам, — Скрофа, обманул Безерту! Но есть ещё и то, что Киферон оставил себе — это может нам помочь в дальнейшем! — пояснил Диархон.
— Что, у него опять возникли планы кого-то дальнейшего действия? — голос Гамилькара изменился, наполнившись тревогой и опасениями, — Киферон, что, все не как не может отойти от приключений, пережитых на Туманной земле? Ему мало их? — Гамилькар покачал головой, явно не одобряя действий этого человека, — Я в своё время обещал его жене, что привезу его с собой из Сицилии! Я дал слово! Он, что не знает об этом? Что, теперь, я скажу его жене и её детям? Где этот сумасброд?
Гамилькар загорелся гневом… сжав в своей руке тубу.
Диархон только улыбнулся… и ответил:
— Мне кажется… он отправился в свиту Спендия или Матоса?! Точно не знаю. Его связной сказал, что он это сам ещё не знает… и действует по наитию! А далее… будет действовать по обстановке!
Гамилькар открыл рот, не в силах произнести ни слова от распирающего его гнева и одновременно удивления храбрости того человека… коего Диархон, при Бриане, назвал Кифероном.
— И, что теперь-то?.. Как нам с ним связаться? — только и смог произнести ошеломлённый стратег. — Он… в своём уме?! А, что если его, кто-то узнает или выдаст? Хотя, постой… — Гамилькара пронзила мысль, — он ведь может также прикинуться последователем мятежа, как и другие?! А-а-а… вот оно что!.. А, что в этом что-то есть! Вот ведь заноза! Ай да, Киферон!.. Рисковый, но очень умный и храбрый человек! Я теперь догадываюсь, что его повлекло в гущу к врагу?! и связано это…
Гамилькар на некоторое время погрузился в размышление…
— Что же теперь? Что его повлекло? — теперь, потеряв терпение, как раньше его терял Барка, спросил Диархон.