— Вот он разбойник! — засмеялся он, подняв на руках, мальчика лет семи, — Ганнибал, ты почему не со всеми?! Что Гасдурбал с сёстрами, не берут тебя в свои игры?
— Нет! — смеялся, от щекотки, мальчик, — мне неинтересны их игры! Они сажают сад, с тётушкой Иолой! А мне хочется играть в гоплитов!
— А сын, Иолы, Ольвий? Он тоже сажает сад? — смеётся Гамилькар.
— Нет, он один играет со мной! Он сейчас прячется и готовится отражать моё нападение! Скоро я пойду его искать! — отвечает Ганнибал.
— Вот оно, что? А почему ты не прячешься, Ганнибал? — Гамилькар ставит сына на землю и треплет его тёмные волосы.
— Потому-что, мы с Целием, разработали целую систему маскировок, и они меня никогда не могут найти! — совершенно серьёзно, не по-детски, говорит мальчик.
В его голосе звучит даже некое разочарование этим.
— А что же, Целий, не обучит этому искусству и Ольвия? — спрашивает Гамилькар.
— Целий говорит, что ему это не пригодится! — отвечает Ганнибал.
Ганнибал становится серьёзным.
— Что он имеет в виду? — спрашивает он, глядя на сына. Но тот не отвечает, а устремляется куда-то вглубь сада и Гамилькар, поддавшись, вновь, налетевшему душевному порыву, ещё раз подхватывает его и прижимает к своей груди… Счастье отца переполняет его… Он, медленно, опускает сынишку и тот, скрывается за кустами роз…
«- Мне кажется, Кларисса, я, никогда, не смогу отомстить квиритам за твою смерть и смерть Магона! Это сделаешь ты сама! И месть твоя уже растёт!» Гамилькар провожает взглядом мелькнувшую тень мальчика, бегущую по саду, с деревянным мечом в руке, и поворачивается ко всем остальным детям, кои уже заметив его, бегут к нему.
— О, я смотрю, наш сад преображается и расширяется! — говорит он, приближаясь к ним, — Здесь никогда не росли такие красивые кусты! — Гамилькар улыбается и целует дочерей в щёки, сына Гасдурбала треплет за плечо, — Иола, ты волшебница! Насажать столько новых кустов!
— Это не я одна, все мы копали, а потом рассаживали орхидеи и розы, которые распустили новые побеги! — отвечает белокурая женщина, улыбаясь Гамилькару.
— А наша маленькая гостья, Ольвия? Что посадила эта красивая девочка? Должно быть, цветок, под стать красоте её самой! — Гамилькар поднимает и целует светловолосую девочку. Та весело смеётся и показывает на куст роз.
— Вот этот! — девочка держит в руке ещё один побег, — а этот посажу здесь!
— Ну, ты, Ольвия, настоящая садовница! Я жду и не дождусь, когда увижу ваш сад, где живете вы вместе с мамой и папой! Там, наверно, очень красиво, как в саду Богов?
— А папы дома нет! — говорит, вдруг, девочка. — Он снова уплыл в море!
— Да, я знаю, Ольвия! Мы его все ждём! — Гамилькар, ещё раз, целует девочку в щеку.
— Папа, а я посадил куст роз! Вон там, около аллеи! Но, ещё хочу посадить нарциссы, так любимые мамой!
Гамилькар взглянул в глаза Гасдурбала. Этот ребёнок поражал его! Поражал своей преданностью памяти матери! Он помнил о ней почти все мелочи — её любимые шутки, её любимые игры, её любимые цвета одежды… И, теперь, выяснилось, что он ещё помнил любимые цветы Клариссы… Гамилькар прижал сына к своей широкой груди.
— Спасибо, тебе сынок! — прошептал он ему на ухо и взъерошил ему волосы…
Он принял на руки, у одной из присматривающих сиделок, самого меньшего сына Магона и расцеловал его в щёки. Повернувшись к Иоле, он спросил: