— Спасибо. — Просто сказала она. — Спасибо, что откликнулся на мою просьбу!
После этого она перевела взгляд на упавшего с лошади и бросила ему несколько фраз с небольшой долей гнева и сарказма:
— Это было довольно глупо с твоей стороны, Гисгон! Замахиваться на незнакомого тебе человека?! Бравировать перед ним! Я говорила тебе — до добра это не доведёт.
Она снова подняла взгляд на Антония.
— Кто вы, незнакомец? И куда ведёте такой многочисленный отряд?
Спешившиеся всадники окружили лежавшего, всё ещё стонущего карфагенянина и помогли ему подняться. Бриан бросил плеть в его сторону и, повернувшись к незнакомой девушке, ответил:
— Мы из армии Гамилькара! Что мы здесь делаем? Этого я открыть не могу, даже самой очаровательной царице на свете! Ибо есть на свете военная тайна. Меня зовут Антоний Бриан. Я бывший трибун Римской республики. После заключения мира, решил пройти часть своего пути на этой земле с человеком, сохранившим мне жизнь в одном из столкновений прошлой войны! С кем, я, имею счастье беседовать?
Слова Антония вызвали в девушке искренний интерес.
— Я, Лейла! Дочь Ганнона Великого. Мы прибыли сюда из Карфагена, для участия в празднествах в честь нашего покровителя Милгарта! Нас целая делегация! С нами и жрецы из одноименного храма в Карфагене и танцовщицы для придания торжествам веселья! Есть среди нас и факиры и бродячие артисты!.. — Рассказывала Лейла, глядя в глаза Бриана.
Антоний очарованный её взглядом совсем забыл о нанесённой ему обиде, видимо, ка он это понял, её высокомерным братом…
— Одно ваше присутствие на этом празднике украсит его, как появление на небе солнца! — искренне вымолвил Антоний, не в силах оторвать свой взгляд от девушки.
Лейла пристально поглядела на Антония. Она привыкла слышать комплименты в свой адрес от различных мужчин, но впервые при произнесении этих слов Антонием, ей, вдруг, стало очень приятно и это сразу, в удивлении её сознания, отозвалось учащённым сердцебиением. Она улыбнулась и… благодарно заметила:
— Спасибо! Но на празднестве будет большое количество красивых девушек и без меня!..
В это время, поднявшийся и отряхнувшийся от пыли Гисгон, встряв в разговор, ядовито заметил:
— Что ты, дорогая сестра, любезничаешь со всякими подчинёнными и служащими Баркидов? Тем более перебежчиками-латинянами? Кои просто боятся вернуться домой, из-за своего пленения! Ведь, явно, за ним что-то есть! Раз он не воспользовался обменом пленных, проводимых в Сицилии!
Глаза Бриана снова блеснули гневом, но Лейла взяла бывшего трибуна за руку и потянула в сторону своей переносной кибитки, из которой она и появилась, решив посмотреть, почему встала процессия.
— Не обращайте внимания, Антоний, на моего глупого брата! Он полон гордыни, как и многие из родов Ганнонов! Это рок Ганнонов! Один лишь дядюшка Гамилькон, который учил меня верховой езде, излечился от этого недуга! Теперь, они ненавидят и его! Но дядюшка не обращает на это внимания и повторяет, что война изменила его сознание. Он долгое время воевал бок о бок с Гамилькаром Баркой, командуя сначала флотом, а потом гарнизоном Лилибея! Мой брат, также, плохо находит и с ним общий язык!
Они подошли к носилкам. Лейла повернулась к Антонию.
— Мне было очень интересно, увидеть представителя народа, с которым мой народ так долго вёл войну! Хотя мне непонятна её причина? Что в ней отстаивали стороны?