«Но что это!» — бьёт в голову приимпелярия Целия удивлённая мысль. Он широко, от неожиданности увиденного и, связанного с ней удивления, пучит свои глаза… Воин, словно имеет глаза на спине! Он резко оборачивается и успевает острием одного из своих мечей отклонить летящий, теперь уже в грудь «пилум». Отклонив полет смертельного дрота, он, одновременно, делает поворот своего корпуса, убирая его с фронтальной атаки… Через секунду пролёта дрота мимо цели он делает шаг… Шаг в сторону приимпелярия! Ещё, через мгновение, меч пуннийца обрушивается на приимпелярия и Целий едва успевает заслониться «скутумом»! Он снова обнажает свой меч и опять, едва успевает отклонить колющий удар в своё лицо… Но воин в белых доспехах совершает невозможное! Его правая рука делает молниеносный взмах с такой скоростью, что Целий видит только блик отражённых бортовых огней, на его мече, сверкнувшего своим оточенным лезвием, но не успевает распознать направление его удара и, поэтому, выбирает единственно правильное решение, он снова заслоняется «скутумом». Но в этот момент, чувствует обжигающую боль в кисти!.. Целий роняет меч, с удивлением смотря на, разрубленную в запястье, руку… Глаза его расширены от удивления! Но, в это время, воин резко поворачиваясь вокруг своей оси и заходит ему за его правый бок… Последнее, что помнит Целий — обжигающая боль на своём лице… Целий валится на палубу…
…Палуба квинтиремы почти уже очищена от римлян. Они устлали ее своими телами… Остатки римской пехоты сдаются на корме… Гамилькар обводит корабль взглядом…
— Сапфон, вымпел! — указывает он мечом на канат с вымпелом орла римской республики.
Сапфон, воин средних лет, с чёрной кудрявой шевелюрой — в бою ему сбили шлем, подбегает к канату и рубит его. Мгновение… и главный вымпел флагманского корабля падает с реи… Раздаются победные крики многих десятков громких глоток победителей, который подхватывают голоса труб… Победный возглас отдаётся в сердцах всех сражающихся…
Римляне, видя капитуляцию своего флагмана, начинают покидать сражение… Римские галеры выходят из боя, беря курс в залив Панорма, далеко обходя место атаки на эскадру, осуществляющую блокаду Солунта и Эрика! Пятнадцать римских галер, отступили под прикрытие залива Панорма, оставив остальных погибать в ночном бою…
Гамилькар осматривает захваченный флагман… Он обходит его весельные команды, сдавшиеся на милость победителя. Осматривает состояние машин бортовой артиллерии… Пройдя на корму, он отдаёт короткую команду:
— Сдавшихся римлян в трюм! Убитых сложите на носу галеры! По приходу в гавань, будем устраивать погребение!
В этот момент, он слышит крадущиеся шаги у себя сбоку. Стратег поворачивается… По галере, перешагивая мёртвых врагов, медленно, двигается Верховный Жрец касты Молоха Капитон. Его сопровождают два жреца его Касты. Вид Капитона, говорит сам за себя… Он, совершенно ошеломлён и напуган, от им увиденного и пережитого сегодняшней ночью!
Гамилькар снова поворачивается к своему заместителю:
— Сапфон! Протрубите сигнал гемиоле — путь расчищен! Путешественники заждались!
Сапфон кивнув, исчезает.
— А вот этот, ещё жив! — напоминает он о себе ещё раз, перешагивая римского приимпелярия и показав на Целия, лежащего в луже крови.
Гамилькар, услышав эти слова Сапфона, подходит и смотрит на человека, пытавшегося его убить со спины… На вид ему лет сорок…
— Что смотришь, Барка? Добей беднягу! — Слышит он голос, подошедшего сбоку Капитона.
Тот уже взял себя в руки и рассматривает поверженных латинян со смехом и сарказмом.
— Что не можешь убить безоружного? Вот такие вы, Баркиды! Из-за вашего честолюбия, когда-нибудь погибнет наш город! Маркус, помоги бедняге!
Капитон подаёт одному из своих молодых жрецов, острый отточенный ритуальный кинжал. Тот, взяв его в огромную ладонь мясника, нагибается над Целием.