Они стали выходить из города, по коридору, что им открыли воины отряда Антония. Выйдя за ворота, они останавливались в ожидании остальных, на некотором расстоянии…
Но не все, направились к воротам. Слова Сапфона пробудили во многих ту незримою нить привязанности в человеке, которая заставляет его изменить своё решение, кое он принял сгоряча, хорошо не обдумав его. Более семи десятков воинов, старого корпуса Гамилькара, остались на площади. Мятежники, разворачиваясь к ним, пытались уговаривать их одуматься. Но видя, что решение тех остаётся неизменным, обкладывали их проклятьями и угрозами, пообещав, вскоре расквитаться со всеми, за предательство их дела!..
Когда ворота освободились, к ним кинулась свита Ганнона. Сам Наместник, сев на лошадь, пересёк площадь и выехал за ворота! Все бросились к лежащему в траве силуэту человека, обёрнутого и завёрнутого в сукно…
— Разматывайте, разматывайте скорее! Она может задохнуться! — Призывал Ганнон, приближенных. — Быстрее, быстрее!
Сукно стали сматывать с человека, начиная с головы… Вот появились, длинные, тёмные пряди волос. К процессу разворачивания сукна присоединился и Сараф… Сорвав последние обороты сукна, Сараф, второпях перевернул человека, лицом к себе…
— Гисгон?! — разочарованно выдохнул отец…
— Гисгон! — выдохнул и Сараф.
На всех, испуганными глазами в которых застыл страх и ужас, за своё будущее, смотрел племянник Наместника, сын пленённого мятежниками суффета Гиксона Гисгон…
Автор приостановил выкладку новых эпизодов