Гамилькар, проводив взглядом спускающихся вниз, закрыл глаза, вновь предавшись размышлениям…
«- Три лета, я, уже не вижу свет в твоих глазах! Три лета, не слышу стука твоего сердца! Но, ты, продолжаешь жить во мне! Моё сердце, все также, переполнено любовью! И часть тебя осталась в наших детях! Их красота и упорство — это твоя заслуга и черта характера! Они подросли все… за это трёхлетие. Но мне… всё равно продолжает не хватать тебя, Кларисса! Твоего звонкого, громкого смеха! Твоей искрящейся улыбки и молчаливого одобрения!.. Как закрою глаза… и вижу тебя. Вижу… и продолжаю видеть… И этому видению нет предела. Нет!»
Гамилькар снова «открыл» глаза, поймав взглядом вид настоящих теснин, расположенных вокруг него… и медленно повернулся в сторону гавани, отворачиваясь от горящего факела. На его лицо легла тень… сумрака. Но, кратковременно падающий свет факела до этого поворота, позволил нам хорошо рассмотреть его изменившееся за эти годы лицо…
Лицо обрамляла аккуратная борода, а губы пышные курчавые усы. Волосы на голове, местами проглядывали проседью, но в целом, не утратили своего природного окраса. Его фигура выглядела натренированной, привыкшей к тяготам походной жизни, коя была присуща этому человеку. Одет он был в добротный, крепкий кожаный панцирь, с бронзовыми пластинчатыми вставками по всему периметру панциря… Под панцирем угадывался тёмный хитон, с утепляющими шерстяными оборочками, развёрнутыми шерстью внутрь — к телу.
Гамилькар продолжал размышления… глядя в сумрак ночи. «Серый комок» понюхав землю, после ушедших с площадки людей, потянул ноздрями ночной воздух… будто бы проверяя нет ли ещё… каких-то подозрительных запахов, навострил уши, поворачивая свою голову в разные стороны…, и успокоившись расположился полулёжа возле ног хозяина, снова заняв таким образом свой пост около него…
«…Римляне с лихвой заплатили за содеянное, Кларисса! И продолжают платить! Но, я знаю! Ты, была бы против этого! Таковой уж ты была! Всех хотела обогреть и осчастливить! Но не все, имеют такие же благие намерения, как ты, Кларисса! Не всем доступно сочувствие и сострадание! Эти качества не даются природой! Их нужно воспитывать в человеке! И тогда, глядя на торчащие, блестящие на солнце, тараны квинтирем, ты надеялась на благоразумие и не верила в столь открытое, просто сумасшедшее вероломство! Но, в Риме, сейчас воспитывают только ненависть, и вдалбливают в головы квиритов, мысли об их избранной Богами роли, коя вмещает в себя власть и величие Рима, распространяемых Республикой над всеми ближайшими народами! Преобладание их римского народа над всеми остальными! Рим оторвался… от наследия этрусков. Прогнулся… под каверзность и разврат. Тогда, в тех волнах погибли не просто люди! Погибла вера и надежда тех, кто после них, случайно, окажется на пути военного флота, в какой-либо другой войне!»