Глаза Ганнона, загораются интригой и интересом.
— Я слушаю тебя, Сараф!
Прибывший выходит из тени занавесок и ковров, и даёт нам возможность рассмотреть его. Это человек выше среднего роста, по национальности скорее сириец, но кровь его явно разбавлена не одной народностью. Лицо имеет все восточные черты… узкая бородка, черный густой волос. На вид ему чуть более тридцати лет. Фигура его жилистая, осанка прямая, голову он держит высоко, давая понять этим, что привык разговаривать с суффетами, как с равными.
— Готов ли ты, Ганнон, отбросить сомнения и как правящий Наместник Ливии, повести армию не дожидаясь своей отставки в бой?! Чтобы добыть славу своему роду суффетов и имени, развенчав одновременно миф о незаменимости самих Баркидов?!
— О чём ты говоришь, Сараф? На что намекаешь?! Говори яснее?
В это время из темноты тени занавесок, вышел, другой прибывший.
— Он говорит о шансе, который так щедро предложили тебе Боги! Тебе, после Гамилькона и Гиксона, даётся шанс закончить войну, ещё не набравшую свою силу, победой! Кто может с твёрдостью и уверенностью сказать, что все это не является хитрым планом Баркидов, чтобы захватить власть в городе, как это хотел сделать казнённый Бомилькар, отец Сарафа!? Тебе, Ганнон, можно развеять все эти надежды, жадного, до славы и власти, Гамилькара!
— Капитон?! Не ожидал тебя увидеть у себя в лагере? Что вы хотите от меня? говорите яснее?!
Сараф подошел поближе к суффету.
— Наёмники решили идти на Гиппон. Пока ты охраняешь путь на Утику, они проскользнут в Гиппон Царский! Спендий собрал все силы и повёл их через утинские холмы. Он хочет захватить в Гиппоне осадные тяжёлые машины и, после этого, двигаться к Карфагену!
— Да! А Гамилькар не торопится ему воспрепятствовать! Все это очень подозрительно! — Вставил в разговор свою «догадку», жрец Капитон.
— У тебя 100 слонов. Это в два раза больше, чем было у Тунесса! — продолжал свою линию Сараф, — Клянусь симпатией Танит городу торговли, с таким войском победа обеспечена! Именно, поэтому, Гамилькар стремится к главенству над армиями! Победишь в сражении — и тебя ожидает слава и почёт! Легенда о предназначенности Баркидов развеется! Спендий не силен в стратегии, поэтому, опасаться нечего! После победы, запросишь себе таких же полномочий, как и Гамилькар! Мы все поддержим тебя! Решайся Ганнон! Такая удача выпадает только раз!
Сараф положил на плечо Ганнона свою руку. Тот молчал, обдумывая услышанное и предложенное…
— Совет большей своей половиной поддерживает тебя! В этом Сараф прав. Он ждёт от тебя решимости и готов протянуть руку поддержки! — поддержал слова Сарафа, Капитон.
Ганнон посмотрел на него.
— А Совет Пентархий? Если дойдёт до него? — высказал свои сомнения Ганнон.
Внутри него боролись силы, ни одна из которых не одерживала над его сознанием верха. Но он, вдруг, представил себе, как въедет в город победителем…, а потом будет выступать в Совете после этой самой своей победы в сражении… и одна из его сторон сознания — сторона ума, стала брать верх над другой… стороной разума… Ярко представившееся видение, как он въезжает в Карфаген в колеснице победителя с уныло бредущими, впереди неё, предводителями восстания — заставило его склониться в сторону предложения прибывших к нему.
— Откуда сведения? — спросил он и это указывало, что все же, ещё одна жилка сомнения оставалась в нем.
— У нас свои источники! Иначе бы, мы, не назывались Священной Кастой! — выпятил грудь Верховный жрец Молоха. — Но, мы, не можем тебе вскрыть, всю сеть наших доносчиков!
Ганнон, прокрутивший в голове приобретаемые выгоды от этой победы, наконец, произнёс:
— Хорошо! Я согласен!
Ганнон принял решение.
— Ваш род, был всегда точкой опоры, для возвышения Карфагена! — торжественно произнёс Капитон- Верховный Жрец Священной Касты, — многочисленность вашего рода, не даёт перетянуть Баркидам Совет Суффетов на свою сторону. К тому же… Магониды всё равно не друзья вам, как не друзья и Баркидам! Они правили городом одно время, но те времена не увенчались для города большими свершениями! Подумай Ганнон, может пришло время для вашего рода?!
Сараф наблюдал за этой сценой молча. Когда Капитон закончил, он добавил: