«Галлы решили отделиться… А может они играли в свою игру? — думал он. В его голове пронеслась череда мыслей, в которых он заподозрил в измене буквально всех, — А стоит ли доверяться и другим?»
Но, дальнейшие слова Косты вывели его из оцепенения…
— … Я не хотел говорить, об этом! — продолжал Сергий, — Но в лагере, действительно, происходили удивительные вещи? Все они исходили вот от этого человека! — Сергий кивнул на Авторита,
Коста полез в сумку, висящую у него на поясе, и достал из неё скрученный пергамент.
— Вот письмо, адресованное Спендию! Мы перехватили его, вчера! Ознакомься Матос! — Коста подал сложенный пергамент Матосу. Тот, не будучи грамотен, передал его Поликарпу. Тот, взяв письмо в руки, посмотрел в него и, повернув голову к ливийцу, утвердительно кивнул ему, подтверждая слова Косты.
— Змей, какой змей! Значит, ты следил за мной?! — Зашипел Авторит. — Ты следил за мной?
— Как и ты за всеми! — спокойно отреагировал Сергий.
— Значит, ты, все это время, вёл двойную игру? — Глаза Матоса налились кровью. — И имел сношение с компанцем, подсылающих ко мне убийц?
— Никто не подсылал к тебе убийц! Это все твоя мнительность! Тебе везде мерещатся заговоры?! Мы, действительно, имели связи со Спендием! Но для того, чтобы координировать наши общие действия и планы! Но, теперь, это уже не имеет значение! Перед тем, как покинуть лагерь, я с удовольствием пущу кровь, этой латинской гниде! Приглашаю всех на захватывающее зрелище!
Авторит направился к выходу из шатра.
Матос повернулся к послам. Вид его выглядел растерянным… Возникшая ситуация, с вышедшими из-под контроля галлатами и кельтами, выбила его из запланированной линии своих, далеко идущих, планов. Гикет поймал глаза Матоса, и, довольно долго, выдерживал тяжёлый взгляд ливийца, который явно что-то обдумывал…
Между тем, вслед за Авторитом, вышли все присутствующие галлы. А следом за ними и Сергий Коста, вместе с двумя своими воинами. Матос в нерешительности толкался в шатре, он не хотел оставлять Гикета, один на один с Поликарпом и другими, малочисленными греками. Недоверие к окружающим, переполняло его. Гикет правильно поняв метания Матоса, подал голос:
— Ну, что же, посмотрим, за ходом поединка, по старым обычаям наёмных воинов!
Он направился к выходу из шатра.
Матос повернулся к Поликарпу:
— Приготовь своих греков! Галлы способны на все! — Он посмотрел в глаза грека. — Ты, тоже имеешь связи с компанцем?
Поликарп ничего не ответил, но своим колючим упрёком-взглядом смерил ливийца.
— Хорошо! Хорошо! — смягчился ливиец. — Просто у меня пошла кругом голова от сегодняшних откровений! Пойдём!
Они вышли из прохлады шатра, на горячий воздух Африки. На площадке у шатра, воины уже разметили круг, воткнутыми в землю копьями. С одной стороны, получившегося круга собрались сторонники галла. С другой все остальные разноплеменные воины. В круге стоял Сергий Коста. Он снял плащ и, надев римский шлем с низким затыльником, защищающим шею и верх центра спины. Лёгким движением он обнажил два римских меча и закрутил ими в своих ладонях, словно невидимыми верёвками. Его высокий силуэт выделялся в круге ярко алой оборочкой его доспехов.
Ему навстречу вышел Авторит. Он был ростом, немного, ниже своего «визави», но отличался более мощными ногами, уступая, правда, в мощи торса римлянину. У галла был удлинённый щит и длинный галльский меч. С которыми, когда-то, его предки носились по Италии, наводя ужас на её жителей. Авторит облачился в цельную кольчугу, коими пользовались парфяне. Противники без сигнала двинулись друг на друга. Надо, здесь, упомянуть, что в то время, в таких армиях были весьма распространены поединки между наёмниками. Любой желающий мог бросить вызов другому, такому же наёмнику, включая, даже, непосредственного его командира. Но разрешалось это только не на поле боя и не перед сражением! В бою все должны были выполнять указания своего командира, которого избирали всей общиной. Баркиды, в своей армии противились этому устоявшемуся обычаю, но все равно поединки происходили довольно часто. Человек, воюющий за плату, не ценил свою жизнь и, тем более, жизнь другого человека. Поэтому, Гамилькар старался сколотить свою армию, нанимая в неё людей, не связанных неприязнью народов друг к другу. В данном случае, проявилась застарелая неприязнь латинян и галлов, подогреваемая букетом недоверия и подозрений…