Она заканчивала приготовление ужина, когда услышала, как в дверном замке поворачивается ключ.
— Добро пожаловать домой! — с улыбкой приветствовала Патриция мужа.
Рик положил руку на ее плечо, ткнулся губами в щеку и бросил кейс на стул.
— Трудный день? — посочувствовала Патриция, догадываясь, сколько у него накопилось дел за время отсутствия.
— Да, очень, — буркнул Рик.
— Хочешь выпить чего-нибудь? — спросила она, чувствуя, как ее приподнятое настроение уступает место, непонятному беспокойству.
— Я сам приготовлю.
Рик ушел на кухню, и Патриция услышала, как он бросает в бокал кусочки льда.
— На ужин у нас нечто особенное! — крикнула Патриция из гостиной.
Ответа не последовало. Вскоре Рик появился с бокалом в руке и, не говоря ни слова, прошел в спальню. Через минуты две, которые показались Патриции вечностью, одетый в домашние брюки и в пуловер, он вернулся в гостиную и со вздохом опустился в кресло, стоявшее напротив того, в котором сидела Патриция. Лицо Рика выражало страдание.
— Ты выглядишь уставшим, — мягко заметила она. — Накопилось много работы, пока нас не было?
Рик хмыкнул.
— Никогда не знаешь, что тебя ждет, стоит отвернуться на секунду.
— Ты имеешь в виду то трудное дело, о котором говорил на прошлой неделе?
— Они все трудные, — не глядя на нее, заметил Рик. — А самое трудное, — добавил он, метнув на нее многозначительный взгляд, — это заставить людей говорить правду. Все стараются что-то скрыть.
В комнате снова повисла тишина. Рик допил виски и пошел на кухню за второй порцией. Патриция, привыкшая к его неизменной жизнерадостности, впервые видела, чтобы у Рика так круто менялось настроение. Она подумала, что еще слишком мало знает его, чтобы разбираться в оттенках его состояния. С другой стороны, он вел себя слишком непонятно и даже угрожающе, чтобы это можно было списать на плохое настроение или на усталость. Что-то было не так.
Рик снова сел в кресло и пристально посмотрел на Патрицию.
— Что-нибудь случилось, Рик? — не выдержала она холодного молчания. — Ты не похож на себя.
— Многие люди не похожи на себя, как выяснилось, — резко сказал он с плохо скрываемой злостью. — На вид одно, а внутри совсем другое.
— Что ты имеешь в виду?
. — Ты думаешь, что знаешь человека, понимаешь ситуацию... а потом вдруг выясняется, что ты был не в курсе реальных фактов, потому что человек выдавал себя за другого, чтобы обмануть тебя. Не очень приятно оставаться в дураках, Пэт.
— Ничего не понимаю... О чем ты говоришь? Почему не скажешь прямо, в чем дело? Зачем ходить кругами?
Рик резко встал и схватил со стула свой кейс.
— Если бы не случайность, я продолжал бы ходить кругами, как ты выразилась, до конца жизни.
— Рик, — взмолилась Патриция, напуганная его сердитым тоном, — скажи ради Бога, в чем дело?
— В этом! — Он бросил конверт ей на колени. — Прочти и объясни, если сможешь.
Патриция осторожно открыла конверт — логотип «Хайтек Информейшн» подсказал ей, что случилось что-то страшное. Но только по мере того, как она читала текст, до нее доходил весь ужасный смысл содержания документа. Патриция похолодела, осознав масштабы подлости Кларка Дайсона. Одно дело — знать, что она не могла найти работу, потому что он сделал что-то, чтобы навредить ей, и совсем другое — держать в руках официальный документ, в котором он чернит ее имя и убивает ее как личность. Патриции казалось, будто вся «Хайтек Информейшн» участвует в злобной интриге Дайсона, чтобы распространить о ней гнусную ложь среди работодателей, к которым она обращалась.
Она ощущала дурноту, но перечитывала снова и снова страшный текст, словно не могла поверить собственным глазам. Краем уха Патриция услышала стук льда о стекло — Рик делал себе очередную порцию виски. Представляю, что он думает обо мне! — мелькнуло у нее в голове.
Ее эмоции, казалось, ушли глубоко в подсознание. Патриция ощущала холодный озноб, она даже не заметила, как по ее щекам покатились слезы. Голос Рика донесся до нее словно издалека:
— Теперь понятно, что я имею в виду? — В его жестком голосе проскальзывали торжествующие нотки. — Никогда не знаешь, что может открыться в человеке, которого, как тебе казалось, ты знаешь достаточно хорошо.