Вздохнув, Катце поднялся с кресла.
— Я подумаю пару месяцев.
Рауль отдал фурнитуру Ясона свой верхний сьют и, не дожидаясь его, сам прошёл в кабинет Перового Консула Амои.
За последние две недели чувство deja vu буквально сводило с ума, заставляя сомневаться в собственном здравом рассудке и отношению к жизни. Дошло до того, что вчера Второй Консул попросил своего заместителя проверить его на норму рассудка и памяти — всё было в норме, но чувство тревоги и беспокойства никуда не делось. Блонди не имели права сомневаться в себе или своих решениях, а потому Эм решил обратиться к тому единственному, кто смог бы помочь без какой-либо огласки.
Не удосужившись предварительно постучаться, Эм вошёл в кабинет и остановился в дверях.
— Прости за столь поздний визит, но мне нужно поговорить.
— Нужно — поговорим, — подозрительно по-монгрельски ответил Ясон, откладывая в сторону пальто. Он собирался ехать в Апатиа, к Рики, но ради Рауля можно было задержаться еще на пару минут. — Минк присел в кресло: — О чем ты хотел поговорить, Рауль?
Блонди внимательно осмотрел одежду Ясона, и только потом прошёл в кабинет, садясь в одно из кресел.
— О своём психологическом состоянии, — непонятно скривился он, но тут же посерьёзнел: — Если у тебя срочные дела, то я заеду завтра, или когда тебе будет удобно.
— Да нет, — соврал Минк, пожав плечами. — Никаких срочных дел нет.
Эм скрыл своё подозрение от друга и перешёл к личным проблемам:
— Боюсь, я вынужден отстранить себя от занимаемой мной в данный момент должности. Моё сознание в последнее время оставляет желать лучшего — я становлюсь забывчив и мнителен, а это недопустимо. Особенно в моём положении.
— А что с тобой не так? — поинтересовался Минк. — Уходить сейчас? Это нерациональная трата сил, времени. Мы только начали разработку новой линии пэтов, а ты хочешь все бросить? Прости, это на тебя не похоже, друг мой.
— Я не помню событий, дат, — Рауль нахмурился и пристально посмотрел на Ясона. — Я не помню, что делал три месяца назад, год. Мне постоянно кажется, что я что-то упускаю, не понимаю или не получаю нужный объём информации об окружающей меня материи. Мои эмоции в связи с этим, не достойны Матери.
Минк пристально вгляделся в глаза Рауля, испытывая странное чувство — тревогу. Рассказать о Катце? Это было бы не честно, ведь Рауль сам хотел забыть его — это стало последним желанием Эма перед нейрокоррекцией.
— Тебе не следует предавать этому такое большое значение, Рауль. Уверяю: ты в полном порядке и в прекрасной форме. Возможно, если ты мне расскажешь, что за эмоции тревожат тебя, я смогу объяснить и устранить их причину?
Рауль Эм никогда и никому не доверял настолько, чтобы откровенно говорить о собственных слабостях или проблемах, но именно сейчас почему-то возникло желание: рассказать всё как есть в слепой надежде. А вдруг поможет?
— На моём домашнем компьютере были восстановлены странные файлы исследований, — начал он осторожно и тихо, будто боясь, что их подслушают. — Исходя из этих документов, я больше года занимался исследованиями реакций монгрелов-кастратов на сексуальное возбуждение и способы его преодоления. Я не мог заниматься этим, — голос блонди едва заметно дрогнул. — Понимаешь, просто не мог.
Дела обстояли гораздо хуже, чем предполагал Ясон. Но на то он и был Первым Консулом, чтобы решать такие проблемы моментально.
— Это не твои файлы, Рауль. Да, такой эксперимент имел место, но им занимался Кайл, а не ты. Эти файлы он пересылал тебе для изучения после экспериментов. Ты лишь помогал ему с выводами. Только и всего.
— Нет, — усмехнулся Эм, — работу выполнял один. Она не закончена — окончательных выводов нет, да и само её написание, — блонди прервался и явно подбирал слова, — само проведение опытов говорит о самом настоящем сумасшествии, лечится которое только при нейрокоррекции.
— Ты хочешь докопаться до причин? — Ясон серьезно смотрел на друга, и в его взгляде плескался лед. — Ты сам хотел избавиться от своих воспоминаний об этом… эксперименте. О твоей нейрокоррекции знаю только я, Рауль, и, исходя из этого, в твоих же интересах не распространяться и забыть все, что тебя беспокоит.
Интуиция, как и всегда, не обманула. Эм практически гипнотизировал Минка, словно пытаясь прочитать его мысли и наконец, узнать правду. Не преуспев в своём занятии, он выжидательно молчал, не зная, какое решение озвучить.
— То есть это всё было, — утвердительно произнёс он. — Теперь понятно откуда все эти мысли и знания. Подопытным был некий Катце?
— Подопытным? — повторил Минк — словно примеряя это определение к человеку, из-за которого Рауль Эм слишком часто выходил из себя и принимал сумасбродные решения. И это он еще когда-то говорил Ясону про то, что связь с Рики порочна? — Да, тебе лучше будет называть его так. Не волнуйся, Катце свое место знает, и молчать будет. Что-то еще тебя беспокоит по этому поводу?
Эма беспокоило слишком многое, но он не видел причин раскрывать это перед Ясоном сейчас. Нет, не потому что не доверял — просто потому, что сомневался в том, что сможет точно и корректно высказать это. Вокруг него образовалась своеобразная коалиция: Ясон и Катце. Минк тайно от Матери сделал ему нейрокоррекцию по его же просьбе, а Катце пообещал молчать. Из-за влияния блонди и боязни расправы или же по личным причинам — этот вопрос пока оставался открытым. И исходя из слишком эмоциональных взглядов монгрела, Рауль склонялся к последнему варианту.
— Только то, что ты совершаешь ту же ошибку, что и я, — Советник странно посмотрел на Первого Консула, но не стал продолжать и, поднявшись из кресла, коротко пожелал: — Будь осторожнее. Со своим монгрелом в том числе.
— Узнаю бывшего Рауля, — без тени раздражения ответил Ясон и тоже поднялся с кресла, надевая пальто и явно намекая, что ему пора. — Только знаешь, я не смогу отказаться от Рики и не хочу делать этого, даже если он мне будет стоить репутации и должности. Ты сделал свой выбор, я — свой, и значит, все правильно. Спокойной ночи, Рауль. Пусть твои сны будут расчетливыми, серно-белыми, и не эмоциональными.
Минк вышел за дверь, оставив Эма в гордом одиночестве.
Федералы одержали верх. Сидя в своём кабинете в Эос, Рауль Эм смотрел в одну, одному только ему известную точку на своём рабочем столе. С момента взрыва в Дана-Бан прошло два дня, и срочно собранный конгресс около часа назад вынес почти единогласное решение об ограничении власти Юпитер, а значит и всех блонди. Бывший Советник не знал, что ждёт в его скором будущем, да это было сейчас и не так важно. Само осознание, что Первый Консул пожертвовал ради этого мальчишки всем, выводила из себя, и хотя внешне Рауль бы идеально спокоен, внутри него кипела злоба. Ясон Минк пожертвовал не только собой, о нет. Он пожертвовал всеми ими — Эмом, Юпитер, всей системой. И этого его бывший друг не мог простить.
— Простите, к вам посетитель, — молодой фурнитур склонился в поклоне и замер у порога. — Господин Катце просил узнать: сможете ли вы принять его сейчас?
Появление фурнитура вывело блонди из задумчивого состояния. Сначала он хотел отказать, но вспомнив последний разговор с Ясоном, почему-то передумал и просто кивнул.
Катце выглядел неважно: осунулся, под глазами залегли тени, вид у монгрела был измотанный. Поклонившись, он прошел в комнату и остановился в трех шагах от Рауля — именно в этом кабинете Эм когда-то сломал ему руку, отсюда же ссылал его в Раная-Уго. Теперь эти воспоминания казались далеким забытым сном.
— Простите, если я не вовремя, господин Эм. Я осмелился придти, чтобы поговорить с вами о делах господина Минка, — в глазах монгрела блеснула слеза, но не сорвалась с ресниц. — Я слышал о решении Конгресса… Мне очень жаль…
— Ближе к делу, Катце.
Рауль спокойно смотрел на монгрела, но внутри его по-прежнему жёг огонь. «Подумать только, — мысленно блонди сильно поморщился, — из-за него я мог поступить аналогично Ясону. Какой бред!»
— Что за дела были у Ясона Минка с тобой?
Не такой ледяной встречи ждал монгрел. А на что надеялся? Ни на что — просто никак не мог смириться с потерей любимого, а теперь еще и с потерей хозяина… Нет, почти друга. Человека, который был всем в его жизни и ей самой.