— Мама! — закричала Кэмми, извиваясь и лягаясь своими твердыми пятками тренированной футболистки.
Эрнесто плюнул на палубу и произнес по-английски:
— Отбей ему яйца.
Он отпихнул от себя Кэмми. Оказавшись в руках молодого человека, девушка попыталась укусить его.
— Carlo, que cochino eres! Ven aqun[76] !— рявкнул он, подходя к напарнику. Карло даже не пошевелился, и Эрнесто, схватив с полки кувшин с водой, вылил всю воду на голову своего кузена. Карло, отплевываясь, свалился на пол, и Эрнесто пнул его ногой в живот. Медленно, как будто его разбудил собственный отец, чтобы он не опоздал в школу, Карло поднялся на ноги и взобрался по лестнице наверх. Он встряхнул мокрыми волосами и ухмыльнулся. Эрнесто тяжело перевалился через борт в иолу.
— Ven aqun, — велел он молодому человеку, указывая на Кэмми. — Плевать на tu papa.
— No es, uh, necesario[77]... — возразил американец.
Про себя он подумал: «Я обещал им. Я обещал матери». Образ матери девушки слился в сознании с образом его собственной матери. В прошлый раз после доставки наркотиков он испытал мимолетное горьковатое чувство победы, потому что отец каждый день кланялся человеку, вовлекшему его сына в этот бизнес. Но сейчас все. приятные эмоции улетучились, как воздух, выпущенный из детской надувной игрушки. Юноше казалось, что он почти видит эту игрушку, сморщенную, сжавшуюся у него под ногами. Эрнесто выбросит девушку за борт, изорванную и окровавленную. Принимая сделанное приятелем отца предложение, юноша ничего подобного и представить себе не мог. Теперь же он знал, что эти люди — умственно неполноценные дикари. Он видел, как они дерутся, как наказывают юных проституток. Но он никак не мог предположить, что сам станет соучастником убийства. Молодой человек рассчитывал на их страх перед Шефом и человеком, который стоял над ним. Он знал, какие они алчные, но не учел того, что жадность может сделать их бесстрашными. Как и все агрессивные люди, Эрнесто и Карло были трусами. Весь опыт молодого человека, приобретенный в результате общения с ними, свидетельствовал о том, что они не пойдут на такой риск.
Он с горечью подумал, как заблуждался до сих пор, искренне веря в то, что его происхождение, белокурые волосы и хорошее произношение каким-то образом, словно невидимым щитом, прикроют его от настоящей грязи. Теперь же он понял, кем стал на самом деле — голубоглазым пухлощеким чудовищем, способным безвозвратно опозорить родителей, свою семью. Он будто увидел собственную изнанку и чудовищную опухоль, выросшую в нем. Теперь никто и никогда не впустит его в свое сердце.
Юноша указал Эрнесто на океан и горизонт. Молодой американец все еще верил, что Эрнесто не убьет его, но не знал, как ему сдержать данное своей матери обещание, что он никогда не совершит по-настоящему недостойного поступка.
— Policna!— воскликнул он.
Винтовка с заряженным магазином лежала на палубе. Эрнесто не обратил на его возглас никакого внимания. Он неуклюже потянулся к винтовке и сделал молодому человеку знак подать ее.
Юноша заколебался. Он сказал Эрнесто по-испански, что им необходимо немедленно уезжать.
Молодой американец не хотел умирать. Он не хотел, чтобы умерла девушка. Он потянул Кэмми к себе, изображая грубость и бесцеремонность.
— Когда я дам знак, беги, — сказал он ей на ухо. — Беги и закройся с матерью в каюте. Он толстый и старый. Я думаю, мне удастся его остановить и выбить у него из рук шнур зажигания. — И добавил: — Я застрелю его, если у меня не будет другого выхода. Но ты должна бежать очень быстро. — Вслух же он громко произнес: — Comprendes[78]? — Кэмми кивнула.
Он может убить Эрнесто. Если бы Эрнесто убил молодого человека, Шеф пристрелил бы его выстрелом в рот, как собаку. Но Шеф не убьет юношу из-за Эрнесто, место которого готовы занять сотни других. Он почти не сомневался в этом.
Американец потянул Кэмми назад, сделав вид, что собирается стащить ее вниз по лестнице в иолу, где стоял Эрнесто, придерживая раскачивающуюся лестницу. От сильного ветра вода покрылась рябью. Эрнесто приказал американцу пошевеливаться. Тот повернулся и, волоча за собой Кэмми, приготовился шагнуть через борт.
— Я сделаю один-единственный шаг на лестницу и потом отпущу тебя, — прошептал молодой человек, делая вид, что крепче обхватывает талию девушки, как будто собираясь поднять ее.
Треск, донесшийся с кормы «Опуса», заставил его резко поднять голову.