Выбрать главу

– Ты зря тратишь время, – сказала она. – Тебе надо стать актером.

– А тебе надо стать натурщицей и позировать в обнаженном виде, пока ты не усохнешь от старости.

Мы посмеялись и разошлись.

Дверь офиса была заперта. Значит, Алексис, мой секретарь, еще не пришла. Странно. У нас с Алексис было заключено соглашение: по понедельникам она всегда приходит в полдевятого, зато по пятницам может уходить в четыре.

Я нашарил в кармане ключ. Алексис работала у меня с тех пор, как я завел агентство. Она была скучной и занудной женщиной, зато деловитой, и на нее можно было всецело полагаться. Изредка у нее случались болезненные колики, и она не выходила на работу день-другой, но не более. У нас с ней сложились очень хорошие отношения.

К компьютеру был прислонен конверт с надписью «Мистеру Эллиотту». Я ощутил приступ паники, вспомнив письмо в отеле, хотя сейчас адрес был напечатан, а не написан от руки. Я разорвал конверт и прочел послание. Алексис напечатала его на принтере на фирменном бланке «Мэсона Эллиотта и Компаньонов».

«Дорогой мистер, Эллиотт,

Я провела почти все выходные в офисе, сочиняя это письмо, пока вы ездили в Нью-Мексико. Не сердитесь на меня. Но я больше не могу работать с вами.

Много месяцев подряд меня преследовали видения (я только так могу назвать это). Я сидела за столом, отвечая на звонки, и чувствовала, как ваши руки обнимают меня, ваши пальцы трогают мои волосы и тело.

Конечно, мой разум понимал, что вы никогда не прикасались ко мне, но мои чувства говорили об обратном. Я ничего не могла с собой поделать. Я не знаю, что вы заметили в тот вечер, когда мы обедали в «Империал-Гарденз», но я не могла сдержать слез. Я чувствовала себя ужасно. Я знаю, что слишком много выпила. Но ничего не могла поделать.

А потом, когда вы отвезли меня домой, и я пригласила вас подняться… Впрочем, остальное вы знаете. Это было чудесно! Но дело в том, что больше я не смогу взглянуть вам в лицо. Я должна вас покинуть. Надеюсь, вы не поймете меня превратно. Я знаю, что это было всего лишь видение, но ничего не могу поделать. Пожалуйста, простите меня. Я ужасно несчастна. Прочтя письмо, вы, наверно, подумаете, что я дура. Я не хотела, чтобы это происходило, но это произошло.

Я уезжаю на несколько дней к матери. Наверно, мне захочется получить от вас подтверждение, что вы не обиделись. Надеюсь, вы свяжитесь со мной, даже если рассердитесь. Мне очень нравилось работать с вами, и я думаю, что была хорошим секретарем. Спасибо вам за все.

До свидания, Алексис.

P. S. воскресенье, в 3.15 звонила Фелисити. Она очень сердилась, что вы не позвонили ей, и долго ругалась. Как вы знаете, я к этому привыкла, но очень расстроилась, потому что она обвиняла меня в связи с вами.

А.»

Чертова Фелисити. Нужно вправить ей мозги. Я перечитал письмо. Оно ошеломило меня. Алексис ушла. Ушла, черт побери! Кого же мы теперь имеем?

ФЕЛИСИТИ

Я никогда не притрагивался к Алексис, даже не думал об этом. А может быть, думал? Возможно, когда-нибудь, когда мне было скучно, я подумывал о том, чтобы соблазнить ее. Обычно пристально глядя на женщину, я думаю о том, что хорошо бы с ней переспать. У всех есть свои фантазии и, как правило, они вполне безвредны. У всех, кроме Алексис. Я мог представить, как она сидела здесь за столом, и месяцами изводила себя фантазиями. Она влюбилась в вымышленный образ – мой образ. Очень трогательно. Хотя, быть может, мне льстило то, что я оказался объектом такой страсти. Я никогда не получал таких писем. Несколько нежных записок от Барбары и других женщин, но ничего похожего на письмо Алексис, Должно быть, нужно известное мужество, чтобы написать подобное послание, чтобы доверить такие мысли бумаге.

Зазвонил телефон. Звонил Джо Рэнсом, продюсер малодоходных, но небезынтересных фильмов, работающий с независимыми компаниями.

– Привет, Джо. Что случилось?

– У меня есть интересная идея. Я ищу какого-нибудь молодого писателя.

– И дешевого, – добавил я, зная Джо.

– Скорее, склонного к экспериментам.

– Ты не слышал о забастовке?

Писатели бастовали уже третий месяц. Пол Джасперс не сочинил бы «Кого же мы имеем?», если бы не сидел без работы.

– Найди мне такого парня где угодно – в Европе, в Гонконге, и я отвалю ему мешок денег.

Джо находился в крайнем возбуждении.

– Похоже, ты говоришь серьезно, Джо. Может, перешлешь мне материал для ознакомления?

– У меня нет никакого материала, дружище. Давай лучше встретимся. Я хочу поскорее разобраться с этим делом. Завтра на ленче в «Гриле».

– В полпервого.

– Лучше без четверти час. Я не смогу до полудня закончить дела со своим аналитиком, а ты знаешь, как трудно добраться от Вэлли до центра.

Возможно, Полу что-нибудь перепадет. Я повесил трубку и сделал пометку в календаре. Нужно поговорить с ним о Фелисити. Ладно, потом.

Я разобрал субботнюю почту. Сделав в календаре несколько пометок, я перечитал письмо Алексис и подумал – что случится, если я пошлю такое же сумасшедшее письмо женщине в черном?

Работай, не отлынивай. Я нашел номер агентства, которое нашло мне Алексис и позвонил туда.

– Кто именно вам нужен, мистер Эллиотт?

– Мне нужна девушка, на которую я могу положиться, которой можно доверять и которая сделает все, что умеет делать. Мне не нужна такая секретарша, которая будет лгать и говорить, что сделала работу, когда это не так.

– Возраст?

– Совершенно неважно. Не старше тридцати пяти лет.

Я включил автоответчик, запер офис и отправился в Голливуд.

Я вырос в Голливуде. Квартира, в которой я жил с матерью после смерти отца, все еще существует, хотя в ней никто не живет. Несколько лет назад мать, переезжая в более роскошные апартаменты, разрешила мне ее занять. Но она не пошевелила пальцем, чтобы официально передать ее мне во владение.

«Живи там, – сказала она. – Я не хочу туда возвращаться.»

Она хорошо знала, что квартира не вызывала во мне никаких радужных воспоминаний, и что я никогда не поселюсь там. С тех пор квартира пустовала и пылилась. Я подумывал о том, чтобы сдавать ее, но никак не доходили руки. Сам же я пару лет снимал другую квартиру, пока не переехал к Барбаре.

На меня накатила волна одиночества. Я припоминал места, в которых жил, и женщин, с которыми жил. Живя у Барбары, я понял, что единственным домом, который я мог считать своим, был офис. Именно к офису я был привязан сильнее всего.

И вместе с чувством одиночества пришло желание прямо сейчас посетить старую квартиру. Она находилась на втором этаже, на улице, застроенной крупными домами в испанском стиле, в которых когда-то обитал средний класс. Затем, пока мы с матерью жили тут, это место потеряло свою репутацию, но в последние годы снова активно обживалось в связи с наплывом «яппи».[3]

Я отворил входную дверь здания и поднялся по лестнице, ощущая запах гнилых растений. Я нажал на кнопку, включавшую свет. Лампочка горела еле-еле. Никто не менял проводку с тех пор, как я жил тут двадцать лет назад. «Никто»? Но здесь больше никто и не жил. Квартира принадлежала нам с матерью, и больше никому. Ковер на лестнице был очень эластичным. По каким-то причинам мать обновила его после того, как съехала отсюда. Я повернул ключ в скважине и в то же мгновение понял, почему решил посетить квартиру.

Чтобы взглянуть на зеркало в спальне. Когда мать уходила, что случалось нечасто, я любил тайком пробраться в ее комнату, чтобы заглянуть в настенное зеркало, повешенное под таким углом, что когда дверь в спальню была открыта, в нем можно было увидеть всю маленькую прихожую вместе с входной дверью. Левая сторона розовато-зеленой гипсовой рамы в стиле «Ар Деко»[4] была шире, чем правая, а верх толще низа. Обычно я наполнял ванну водой и раздевался, как будто собирался мыться. Раздевшись, проводил ритуальный осмотр спальни, обшаривая ящики комода. Увидев в зеркале или услышав, что возвращается мать, я стремглав мчался в ванную комнату и плюхался в воду. Ничего не подозревавшая мать считала, что я предаюсь невинному и вполне естественному занятию. Когда-то я проводил в ванне почти все свое время. Но сейчас, взглянув в зеркало, я увидел там не мать, а женщину в черном и ее жертву, похожую на Барбару, в коридоре отеля. Это видение не потрясло меня. Оно было мечтой.

вернуться

3

Молодые люди, совершенствующиеся в избранной профессии.

вернуться

4

Декоративный стиль, отличающийся яркими красками и геометрическими формами (20—30-е гг. XX в.)