На стенах висело несколько картин; мисс Тавернер разглядывала одну из них, когда дверь вновь отворилась и в комнату вошел кто-то еще.
Она проворно обернулась. Как раз в этот момент с уст Перегрина сорвалось приглушенное восклицание. Девушка застыла на месте, в немом удивлении глядя на вошедшего мужчину. Это был он, джентльмен из коляски.
Он уже избавился от своего пальто с многочисленными воротниками и сапог для верховой езды, но, несмотря на облегающий сюртук из голубой ткани, такие же панталоны и сверкающие ботфорты с крошечными золотыми кисточками, она не могла ошибиться. Это был он.
Он не подал виду, что узнал ее, однако пересек комнату и, подойдя к Джудит, отвесил церемонный поклон.
– Мисс Тавернер, полагаю? – сказал он, после чего, поскольку она, лишившись дара речи, не ответила, повернулся к Перегрину и протянул ему руку. – А вы, как мне представляется, Перегрин, – продолжал он. – Как поживаете?
Перегрин машинально протянул собственную руку в ответ, но потом словно ужаленный отдернул ее.
– Что вы делаете в этом доме? – выпалил он.
Тонкие черные брови джентльмена едва заметно приподнялись в высокомерном удивлении.
– Не представляю, кто имеет большее право находиться в этом доме, – ответил он. – Я – лорд Уорт.
Перегрин отпрянул.
– Что?! – На щеках у него заалел румянец гнева. – Ваша шутка неуместна! Вы не можете быть лордом Уортом! Не можете!
– И почему же это я не могу быть лордом Уортом? – осведомился джентльмен.
– Потому что это невозможно! Я вам не верю! Лорд Уорт… он должен быть старше! – вскричал Перегрин.
Джентльмен, слегка улыбнувшись, вынул из кармана табакерку с эмалированной крышечкой, которую открыл небрежным щелчком указательного пальца. Этот жест живо напомнил Джудит о том, как он стоял в холле гостиницы «Георг». Она вдруг вновь обрела дар речи и, легким движением руки призвав Перегрина молчать, осведомилась ровным голосом:
– Это правда? Вы действительно лорд Уорт?
Его взгляд скользнул по ее лицу.
– Разумеется. Собственной персоной, – отозвался он и, взяв щепотку табаку из коробочки, осторожно втянул ее носом.
Голова у Джудит пошла кругом.
– Но здесь какая-то… Каким образом, сэр, вы могли быть другом моего отца?
Он защелкнул табакерку и опустил ее в карман.
– К сожалению, сударыня, я не имел такой чести.
– В таком случае… О, здесь наверняка произошла какая-то ошибка! – сказала она. – Ужасная ошибка!
– Очень может быть, – легко согласился его светлость. – Но ошибку, мисс Тавернер, совершил не я.
– Но вы не можете быть нашим опекуном! – выпалил Перегрин.
– Боюсь, положение сложилось безвыходное, и лазейки из него я не вижу, – ответил Уорт. – Я и есть ваш опекун, самый настоящий. – Он мягко добавил: – Уверяю вас, никто не сожалеет об этом больше меня.
– Но как такое могло случиться? – спросила Джудит. – Мой отец не мог иметь в виду ничего подобного!
– К несчастью, – пояснил Уорт, – завещание вашего отца было составлено через девять месяцев после смерти моего.
– О боже! – простонала мисс Тавернер, опускаясь на одну из малиновых кушеток с позолоченными подлокотниками.
– Но имя! – возразил Перегрин. – Мой отец должен был указать в завещании полное имя!
– Ваш отец, – ответил Уорт, – поручил вас заботам Джулиана Сент-Джона Одли, пятого графа Уорта. Имя это действительно принадлежало моему отцу. Как теперь принадлежит и мне. Ошибка – если ее можно счесть таковой – заключается в титуле. Ваш отец ошибся, именуя моего отца пятым графом. Пятый граф – я.
У мисс Тавернер вырвалось восклицание, отнюдь не подобающее любящей дочери.
– О, как это на него похоже! – с горечью воскликнула она. – Я готова поверить всему!
Перегрин ахнул, но, справившись с эмоциями, заявил:
– В таком случае, ее нужно исправить. Мы не являемся вашими подопечными. Мы согласны быть кем угодно, только не ими!
– Вполне возможно, – невозмутимо заметил граф. – Однако весьма прискорбный факт заключается в том, что вы ими остаетесь.