— Что, черт возьми, происходит? — спросил я. — Мне пришлось кричать, чтобы Хансен расслышал мой вопрос сквозь пронзительный вой сирены.
— Пожар! — Его лицо было мрачным и взволнованным. — Корабль в огне. Да еще под этим проклятым льдом!
Продолжая застегивать пуговицы на рубашке, он перескочил через мою койку, рванул на себя дверь, так что та чуть не слетела с петель, и выбежал прочь.
Монотонное завывание тревоги внезапно прекратилось, и воцарилась неестественная гнетущая тишина. Вскоре я ощутил нечто такое, от чего внезапно наступившее безмолвие показалось мне еще более зловещим, — полное отсутствие вибрации корпуса лодки. Это могло означать лишь одно: огромные двигатели «Дельфина» стали. Но с чего это вдруг? Отчего заглох ядерный двигатель и что произошло вслед за тем? Неужели пожар вспыхнул в реакторном отсеке?
Я стал неспешно одеваться — из-за повреждений руки у меня это получалось медленно, — стараясь не поддаваться панике, которая уже давно начала мною овладевать.
Спустя три минуты после ухода Хансена я добрался до центрального поста и заглянул внутрь. В лицо мне сразу же ударил сильный запах дыма — и тут я услышал резкий голос Свенсона:
— Заходите скорее и закройте за собой дверь!
Исполнив требование капитана, я живо прошмыгнул
Внутрь и попробовал оглядеться. Но не тут-то было: глаза мои слезились так, словно мне в лицо швырнули целую пригоршню перца. И потом, от этого черного едкого дыма раздирало горло и невозможно было дышать…
— С той стороны, за дверью, вам было бы много лучше, — сухо сказал Свенсон. — Простите за столь резкое обращение, доктор, но мы не хотим, чтобы дым распространялся дальше.
— Где пожар?
— В турбинном отсеке. — Свенсон мог бы рассуждать таким тоном о погоде, сидя на парадном крыльце своего дома. — Но в какой секции — точно мы не знаем.
— Двигатели… — проговорил я. — Почему они стали?
Капитан протер глаза носовым платком и обменялся двумя-тремя словами с матросом, который натягивал на себя плотный резиновый комбинезон и противогаз.
Переговорив с матросом в защитном комбинезоне, в руках которого была какая-то коробочка, Свенсон прошел вместе с ним мимо штурманского стола и эхоледомера к большой тяжелой двери, выходившей в коридор, что вел к турбинному отсеку. Они повернули ручки и открыли дверь. В дверной проем тут же ворвались густые клубы черного дыма, матрос в комбинезоне и противогазе быстро шагнул в коридор и закрыл за собой дверь. Задраив ее наглухо, Свенсон вернулся к пульту управления и стал нащупывать микрофон.
— Говорит капитан. — Его голос гулко разнесся по центральному посту. — Пожар в турбинном отсеке. Причина возгорания пока не установлена. Возможна утечка радиации.
Так вот оно что: значит в руках у матроса, скрывшегося за тяжелой дверью, был счетчик Гейгера! А капитан между тем продолжал:
— Сейчас мы пытаемся определить зону распространения огня. Это нелегко — видимость практически нулевая. Во избежание короткого замыкания и взрыва электричество в турбинном отсеке отключено. Чтобы предотвратить распространение огня, мы перекрыли все воздухоочистительные системы. Так что курить на борту до особого распоряжения категорически воспрещается. Свет везде выключить, кроме тех мест, где без него не обойтись. Передвижение по кораблю ограничить. О дальнейшем ходе дел буду сообщать.
Я вдруг ощутил, что рядом со мной кто-то стоит. Это был доктор Джолли. Обычное жизнерадостное выражение с его лица как рукой сняло — вид у него был озабоченный, Удрученный, по щекам текли слезы — от дыма. Поникшим голосом он спросил меня:
— Не кажется ли вам, что это уже слишком, старина? Я теперь и не знаю, что делать — то ли радоваться, что нас спасли, то ли нет. Ни покурить тебе, ни включить свет, ни погулять. Неужели случилось то, о чем я даже не решаюсь подумать?
— Боюсь, что да. — На вопрос Джолли ответил сам Свенсон. — Случилось именно то, что способно ввергнуть в ужас капитана любой атомной подводной лодки, — пожару подо льдом. Мы оказались в куда более худшем положении, чем дизельная подлодка, поскольку на «Дельфине» имеется только одна аккумуляторная батарея, но ее не хватит даже на то, чтобы покрыть и треть расстояния, отделяющего нас от открытого моря.
Кроме того, только с ее помощью мы сможем снова запустить реактор. Если же она сядет, произойдет то, о чем лучше и не говорить.
— Ваши слова звучат не очень-то обнадеживающе, капитан, — обреченным голосом проговорил Джолли.