| Читал профессор на 4 языках, кроме русского, а по-французски и немецки говорил как по-русски. |
| Persikov did not carry out his intention of going abroad, and 1920 was even worse than 1919. |
Намерения своего относительно заграницы Персиков не выполнил, и 20-й год вышел еще хуже 19-го. |
| All sorts of things happened, one after the other. |
Произошли события, и притом одно за другим. |
| Bolshaya Nikitskaya was renamed Herzen Street. |
Большую Никитскую переименовали в улицу Герцена. |
| Then the clock on the wall of the corner building in Herzen Street and Mokhovaya stopped at a quarter past eleven and, finally, unable to endure the perturbations of this remarkable year, eight magnificent specimens of tree-frogs died in the Institute's terrariums, followed by fifteen ordinary toads and an exceptional specimen of the Surinam toad. |
Затем часы, врезанные в стену дома на углу Герцена и Моховой, остановились на 11 с 1/4, и, наконец, в террариях зоологического института, не вынеся всех пертурбаций знаменитого года, издохли первоначально 8 великолепных экземпляров квакшей, затем 15 обыкновенных жаб и, наконец, исключительнейший экземпляр жабы Суринамской. |
| Immediately after the demise of the toads which devastated that first order of amphibians rightly called tailless, old Vlas, the Institute's caretaker of many years' standing, who did not belong to any order of amphibians, also passed on to a better world. |
Непосредственно вслед за жабами, опустошившими тот первый отряд голых гадов, который по справедливости назван классом гадов бесхвостых, переселился в лучший мир бессменный сторож института старик Влас, не входящий в класс голых гадов. |
| The cause of his death, incidentally, was the same as that of the unfortunate amphibians, and Persikov diagnosed it at once: |
Причина смерти его, впрочем, была та же, что и у бедных гадов, и ее Персиков определил сразу: |
| "Undernourishment!" |
- Бескормица! |
| The scientist was perfectly right. Vlas should have been fed with flour and the toads with flour weevils, but the disappearance of the former determined that of the latter likewise, and Persikov tried to shift the twenty surviving specimens of tree-frogs onto a diet of cockroaches, but then the cockroaches disappeared too, thereby demonstrating their hostile attitude to war communism. |
Ученый был совершенно прав: Власа нужно было кормить мукой, а жаб мучными червями, но поскольку пропала первая, постольку исчезли и вторые. Персиков оставшиеся 20 экземпляров квакш попробовал перевести на питание тараканами, но и тараканы куда-то провалились, показав свое злостное отношение к военному коммунизму. |
| Consequently, these last remaining specimens also had to be thrown into the rubbish pits in the Institute yard. |
Таким образом, и последние экземпляры пришлось выкинуть в выгребные ямы на дворе института. |
| The effect of these deaths on Persikov, particularly that of the Surinam toad, is quite indescribable. |
Действие смертей и в особенности Суринамской жабы на Персикова не поддается описанию. |
| For some reason he blamed them entirely on the People's Commissar for Education. |
В смертях он целиком почему-то обвинил тогдашнего наркома просвещения. |
| Standing in his fur cap and galoshes in the corridor of the freezing Institute, Persikov said to his assistant Ivanov, an elegant gentleman with a fair pointed beard: |
Стоя в шапке и калошах в коридоре выстывающего института, Персиков говорил своему ассистенту Иванову, изящнейшему джентльмену с острой белокурой бородкой: |
| "Hanging's too good for him, Pyotr Stepanovich! |
- Ведь за это же его, Петр Степанович, убить мало! |
| What do they think they're doing! |
Что же они делают? |
| They'll ruin the whole Institute! |
Ведь они ж погубят институт! |
| Eh? |
А? |
| An exceptionally rare male specimen of Pipa americana, thirteen centimetres long..." |
Бесподобный самец, исключительный экземпляр Пипа американа, длиной в 13 сантиметров... |
| Things went from bad to worse. |
Дальше пошло хуже. |
| When Vlas died the Institute windows froze so hard that there were icy scrolls on the inside of the panes. |
По смерти Власа окна в институте промерзли насквозь, так что цветистый лед сидел на внутренней поверхности стекол. |
| The rabbits, foxes, wolves and fish died, as well as every single grass-snake. |
Издохли кролики, лисицы, волки, рыбы и все до единого ужи. |
| Persikov brooded silently for days on end, then caught pneumonia, but did not die. |
Персиков стал молчать целыми днями, потом заболел воспалением легких, но не умер. |
| When he recovered, he started coming to the Institute twice a week and in the round hall, where for some reason it was always five degrees below freezing point irrespective of the temperature outside, he delivered a cycle of lectures on "The Reptiles of the Torrid Zone" in galoshes, a fur cap with ear-flaps and a scarf, breathing out white steam, to an audience of eight. |
Когда оправился, приходил два раза в неделю в институт и в круглом зале, где было всегда, почему-то не изменяясь, 5 градусов мороза, независимо от того, сколько на улице, читал в калошах, в шапке с наушниками и в кашне, выдыхая белый пар, 8 слушателям цикл лекций на тему "Пресмыкающиеся жаркого пояса". |
| The rest of the time he lay under a rug on the divan in Prechistenka, in a room with books piled up to the ceiling, coughing, gazing into the jaws of the fiery stove which Maria Stepanov-na stoked with gilt chairs, and remembering the Surinam toad.
|