ОБЫЧАИ ИЛИ «ПОНЯТИЯ»
«Большой свет» начала XX века — несколько сотен людей, определяющих политический курс страны. Конечно, есть политические партии, Дума, Совет министров, владельцы огромных имений, шахт и заводов, известные всей стране писатели, профессура, публицисты. Есть митрополиты и епископы. Царю служат тысячи офицеров, столичных и провинциальных чиновников. Ну и, наконец, многомиллионный простой народ — крестьяне, рабочие, ремесленники, лавочники…
Но правила, по которым живут эти миллионы людей, определяют не законодательные учреждения.
Со времен Анны Карениной немногое изменилось: «Петербургский высший круг, собственно, один; все знают друг друга, даже ездят друг к другу. Но в этом большом круге есть свои подразделения. Анна Аркадьевна Каренина имела друзей и тесные связи в трех различных кругах. Один крут был служебный, официальный круг ее мужа, состоявший из его сослуживцев и подчиненных, самым разнообразным и прихотливым образом связанных и разъединенных в общественных условиях. Другой близкий Анне кружок — это был тот, через который Алексей Александрович сделал свою карьеру. Это был кружок старых, некрасивых, добродетельных и набожных женщин и умных, ученых, честолюбивых мужчин. Третий крут, наконец, где она имела связи, был собственно свет, — свет балов, обедов, блестящих туалетов, свет, державшийся одною рукой за двор, чтобы не спуститься до полусвета, который члены этого круга думали, что презирали, но с которым вкусы у него были не только сходные, но одни и те же».
На государя влияют только те, кто входит в замкнутое общество, связанное родственными и служебными отношениями. Великие князья, титулованное дворянство, выпускники Пажеского корпуса, Императорского лицея, Училища правоведения и Николаевского кавалерийского училища. После императорской четы главное место в светской иерархии занимают вдовствующая императрица и «малые дворы». У каждого «малого двора» — городская и загородная резиденции, полное государственное содержание.
«Высший свет» формально состоял из лиц, имевших право на представление императорам. В него входили военные и гражданские чины первых четырех классов; полковники, командующие отдельными гвардейскими частями; супруги, вдовы и дочери особ первых четырех классов; супруги лиц, состоящих в звании камергеров и камер-юнкеров; супруги церемониймейстеров; дамы, бывшие фрейлинами, «каких бы чинов мужья их ни были, когда получат на это, по особым их просьбам, разрешение»; супруги флигель-адъютантов и адъютантов их императорских высочеств; супруги полковников лейб-гвардии; супруги и дочери губернских предводителей дворянства, приезжающие в Петербург, «хотя бы мужья и отцы их были чином ниже IV класса, ибо они, состоя в означенном звании, пользуются сим чином зауряд»; супруги и дочери губернских предводителей дворянства, приезжающие в Петербург.
Этих людей мало, вместе с семьями — 3–4 тысячи человек, доли процента населения столицы. Но именно и почти только из этого круга выходят командиры гвардейских полков, военачальники, министры, директора императорских театров, сенаторы, члены Государственного совета.
Политические убеждения, профессиональные качества в среде гвардейского офицерства — основы «Большого света» — не были релевантны. Важнее — подчинение неписаным законам.
Те, кто правил Россией, конечно, посещали храмы в двунадесятые праздники, исповедовались, венчались, отпевали, крестили, но к религии, как правило, относились чисто формально, о Вечном не думали, со святыми отцами за одним столом не сидели, любителей святоотеческой литературы считали юродивыми.
Читали отца и сына Дюма, Конан Дойля, Уилки Коллинза, Брэма Стокера, детективы Гастона Леру, юмористические рассказы Аверченко и Теффи. Чехов или Блок никогда не бывали в Зимнем дворце у царя и не жалели об этом. В полковых собраниях кавалергардов или преобра-женцев слыхом не слыхивали не только об Ахматовой или Маяковском, но даже о Леониде Андрееве и Иване Бунине.
Чуть лучше российская верхушка разбиралась в музыке и изобразительном искусстве. Многие музицировали сами.
Но симфониям и сонатам предпочитали романсы: Варя Панина, Надежда Плевицкая, Анастасия Вяльцева.
Иметь небольшую коллекцию картин или акварелей считалось обязательным для каждого «приличного» дома. Позволить себе покупку работ знаменитостей первого ряда — Ильи Репина, Валентина Серова, Константина Маковского — могли не многие. А вот акварели Альберта Бенуа, живопись второстепенных передвижников (какого-нибудь Ефима Волкова, Николая Богданова-Бельского или Клавдия Лебедева, например), пейзажик моднейшего Юлия Клевера купить было под силу любому состоятельному человеку.