Большинство этих женщин завершали свою карьеру удачным браком. Например, Манька Балалайка вышла замуж за нефтяного магната. Происходившая из мелкого дворянства Катька Решетникова, очень красивая и более изысканная, чем прочие, единственная, кто был известен под своей настоящей фамилией, вышла замуж за графа Салтыкова, генерала свиты его императорского величества. После заключения брака тот по своей инициативе перестал бывать при дворе; но этого показалось мало, и его хотели лишить чина. Граф-генерал запротестовал и не побоялся попросить аудиенции у императора, на которой заявил, что не допустил мезальянса, и сумел доказать дворянское происхождение своей избранницы».
Вспоминал о московском кафе «Бом» Александр Вертинский: «Часто можно увидеть Динку сумасшедшую — графиню Роттермунд — в больших желтых бриллиантах, которые оттягивали ей уши, еще очень красивую, но уже увядающую от курения опиума и употребления кокаина. Бывали знаменитая Настя-натурщица, Шурка-зверек — Монахова, хорошо известные Москве звезды кафешантанов, и много ещё молодых и красивых женщин».
О Шурке Зверек — постоянной посетительнице петербургского увеселительного сада «Аквариум» — вспоминал и начальник московской сыскной полиции Аркадий Кош-ко. Вышеперечисленные девицы считались знаменитостями в кругах «веселящегося Петербурга». Их благосклонности добивались, потому что это было престижно.
Петербургская уголовная хроника пестрит историями, в которых так или иначе замешаны дамы полусвета. Долгие десятилетия помнили знаменитое дело выпускницы Смольного института Людмилы Гулак-Артемовской, которая в 1877-м выиграла у миллионера-купца Николая Пастухова 168 тысяч рублей в дурака, а после его смерти пыталась обналичить фальшивые векселя с подписью Пастухова.
Александра Ивановна Цеховая, она же — Эстер, известная модистка в Санкт-Петербурге, высланная из Москвы за неблаговидное посредничество в «делах любви», — крещеная еврейка, аккерманская мещанка, выдававшая себя то за русскую, то за француженку. Хорошо сложена, модно одета. В Санкт-Петербурге купила дом стоимостью в 60 тысяч рублей на Каменноостровском проспекте обок с увеселительным садом «Аквариум» и открыла модную женскую мастерскую на Караванной улице.
Ходили слухи, что Эстер сводила своих клиенток с богатыми мужчинами «веселящегося Петербурга». Имя ее стало известно всей России из-за скандала, развернувшегося осенью 1906 года. В Поволжье случился голод. Помощью голодающим должно было руководить Министерство внутренних дел; министром был Петр Столыпин, а его товарищем (заместителем), непосредственно занятым спасением поволжских крестьян, — Владимир Гурко, сын фельдмаршала, делавший стремительную карьеру. Гурко, не проводя никакого тендера, отдал подряд в 2,3 миллиона рублей на поставку 10 миллионов пудов ржи голодающим Эрику Лидва-лю, брату знаменитого петербургского архитектора. Эрик Иванович прежде зерном не торговал, его фирма поставляла в Россию из Европы бесшумные ватерклозеты, параллельно он содержал полуподпольные игорные клубы.
Как писало информированное «Новое время» о знакомстве Лидваля и Гурко: «"Корсетный магазин" служил удобным прибежищем для оказания посреднических услуг в любви. Причем, заметим, особам куда более высоким, нежели раньше. Бывал здесь и Гурко.
И не только ради встреч с известными особами из высшего света, посещавшими салон Эстер со своими женами.
Предметом внимания товарища министра была сама содержательница салона. Эстер сблизила Аидваля с супругой довольно известного в столице г. А. Жена г. А. была известна всему веселящемуся СПб, где она фигурировала под кличкой "Нинишь" и сохранила давние дружеские отношения с г-жой Эстер. Через нее Лидваль и познакомился с г. А., который и был посредником между Лидвалем и Гурко».
Лидваль контракт сорвал, вместо 10 миллионов пудов ржи до Поволжья дошло только 915 тысяч. Шел 1906 год, печать, осмелевшая после Первой русской революции, подняла скандал. Было возбуждено уголовное дело, Гурко судила высшая судебная инстанция — Правительственный Сенат.