Вокруг начинает собираться толпа, что весьма необычно для этого чрезвычайно интимного танцпола. Мои сородичи, выстроившиеся по сторонам, наблюдают за нами — наблюдают за мной. В этом сияющем «здесь и сейчас» мы с Айви единственное, что имеет значение.
— Хватит… пожалуйста…
— Останавливаться нельзя, Айви. На нас все смотрят.
Я ждал этого мгновения целую вечность. На меня не обращали внимания, меня не уважали, меня презирали. Низвели до вспомогательного инструмента в школьном классе, до линейки, которой измеряют чью-то ценность. До ластика, предназначенного стирать чей-то стыд. Вы видите теперь? Видите, на что я способен? Чего в действительности стою?
Братья Коко тоже здесь, исходят завистью, наблюдая за нашим танцем. Они знают, что скоро я вознесусь над ними, встану на более высокую ступень в нашей восходящей линии. А Крис! Стоит, скрестив на груди мускулистые руки, и… улыбается! Я узнаю эту улыбку. Он гордится мной. Гордится тем, что я, маленький Адди, нахожусь в центре сцены, причем добрался сюда самостоятельно.
Айви так задыхается, что не может больше разговаривать. Но ее глаза умоляют без слов. Разве ты не понимаешь, Айви? Так назначила судьба. Ты особенная. Ты — сияние славы, превращающее наши темные небеса в ясный день.
Я ввожу ее в драматический cruce forzado, а потом неожиданно меняю направление в ocho cortado так, что она больше не может отличить низа от верха и не понимает, где право где лево. «Смотрит ли Рокси?» — задаюсь я вопросом. Стоит ли она здесь, в толпе, и наблюдает за моим триумфом? Не знаю, с чего бы это должно иметь какое-то значение, но, видимо, имеет.
Музыка делает крещендо, подводя действо к величайшем кульминационному моменту, который мне когда-либо доводилось пережить. Крепко держа Айви за руку, я бросаю ее от себя, а затем дергаю, подкручивая, обратно, словно йо-йо, и тесно прижимаю к себе в mordida. При каждом нашем па толпа ахает.
Эволюция от того, чем я был, к тому, чем я могу стать, требует этой жертвы. Но каждый раз, когда я заглядываю в глаза Айви, они сотрясают мою душу так же сильно, как я сотрясаю ее тело. Я чувствую ее отчаяние, ее беспомощность. А ведь она никогда не была беспомощной. Даже теряя контроль, она всегда оставалась ведущим в танце. Но не сегодня. И в каком бы восторге я ни пребывал, я не могу не чувствовать, что втоптал достоинство Айви в грязь. Она заслуживает лучшего, чем здешние бессердечные лузеры, которые надругаются над ней и бросят. Но разве не это я сейчас делаю? Разве не собираюсь я войти в число этих лузеров?
Последние па нашего танца. Я бросаю Айви вниз, в идеальный дип[49]. Наши руки вытянуты, ее тело — в дюйме от пола, глаза прикованы к моим.
«Давай, Аддисон, — слышу я голос Криса у себя в голове. — Кончай с этим и займи подобающее тебе место».
И это так легко сделать сейчас… Всего-то и нужно, что отпустить руки…
РОКСИ
Я отвернулась всего на одно мгновение, так что Айзек не мог уйти далеко. Но, подумав, соображаю, что здесь царят другие законы. Время и пространство растягиваются и сжимаются, будто черви, роющие ходы во мраке. Но Айзек еще здесь. Должен быть здесь! Он не мог покинуть Праздник так, чтобы я этого не заметила. Я бы почувствовала.
Может, он вышел через дверь обратно на многолюдную внешнюю гулянку? Если так, я не успею найти его до того, как Молли, или Вик, или еще кто-то из сотни других запустят в него свои когти. Клянусь — если они попытаются, я размолочу их в пыль! Я должна его найти, и как можно скорее.
Натыкаюсь на двух дизайнеров. Они сейчас заняты не людьми, а друг другом. Сплелись влюбленно, словно только сейчас обнаружили, что у них есть тела.
— Я ищу одного парня, — говорю я, пытаясь не выдать своего отчаяния. — Его зовут Айзек. Высокий. Красивый. Выражение лица неопределенное. Или, во всяком случае, было таким в последнее время.
Один из дизайнеров смеется:
— Ты сейчас описала каждого протеже на Празднике.
Я устремляюсь прочь — некогда мне возиться с этими влюбленными идиотами. Слышу, как один говорит другому:
— Что это с ней?
— То же, что всегда, — отвечает другой, и оба хохочут, как будто не раз видели, как я кого-то лихорадочно ищу. Ну и черт с ними. Столь же бесполезны, сколь смертельны.
Вокруг танцпола посреди салона собралась толпа. Там, несомненно, Аддисон дает свое жалкое кукольное представление. Если Айзек видел сестру, то наверняка пошел туда. Но не успеваю я двинуться к танцполу, как ощущаю на плече чью-то ледяную руку. Оборачиваюсь и вижу лицо, которое совсем не ожидала увидеть.
49
Дип (букв. «падение») — элемент современного танца, при котором тело танцовщика простерто на полу, особенно часто применяется в конце номера.