— В прошлом году трое подростков из моего прихода погибли в автокатастрофе, — говорит он. — Все трое были под кайфом.
Я печально киваю.
— Да, помню.
— Ага, признаешь! Ты была там! Это ты их убила!
— Я была там, — соглашаюсь я. — А еще был дождь, и дерево, и лысая резина.
— Это все мелочи по сравнению с тобой!
— Они сами пригласили меня, Джо. Я им не навязывалась. Так же как не навязываюсь тебе.
— Они были бы живы, если бы не ты!
— Может быть, так, а может быть, и нет. «Может быть» — негодный аргумент для обвинения.
Пластинка закончилась. Игла поднимается, звукосниматель возвращается на подставку. Преподобный Беркетт сейчас слишком расслаблен, чтобы перевернуть пластинку. Но он по-прежнему слышит музыку у себя в голове. Для него она продолжает играть.
— Мы с Сарой любили танцевать под эту мелодию. — И после паузы он добавляет: — Скоро я опять буду танцевать с ней.
— Возможно.
— Абсолютно точно, — настаивает он.
— Я имела в виду, что, возможно, не так скоро, как тебе кажется. Еще несколько сеансов с Химо, и ты, вполне может статься, поправишься. Твои шансы довольно высоки. По меньшей мере пятьдесят на пятьдесят.
Он раздумывает об этом, но не комментирует. Наверно, боится, что, высказав надежду вслух, может ее убить.
— Интересно, тебя хоть немного заботит моя судьба? — спрашивает он.
Я отвечаю ему вопросом на вопрос.
— Если ты поправишься, ты позвонишь дочери?
После короткого молчания он говорит:
— Да. Если выживу, позвоню.
— Тогда надеюсь, что твое желание исполнится. Держу за тебя кулаки. А сейчас откинь спинку кресла.
Мистеру Беркетту наконец удается привести кресло в почти горизонтальное положение. Я провожу пальцами по голове преподобного, успокаивая нейроны в его мозгу. Его мысли начинают плавно перетекать друг в друга.
— Не думай, что я тебя за это поблагодарю.
Еще пара мгновений, и его сопротивление исчезает. Стянувшийся в узел желудок расслабляется, ум успокаивается, словно море под нарисованной яхтой. Мое действие достигает своего пика. Я отступаю, оставляя Джо в спокойном, полубессознательном состоянии.
— Мы закончили, — бормочет он. — Теперь выметайся.
— Я никуда не уйду, Джо. Нравится тебе это или нет, но я еще некоторое время побуду с тобой.
Он неодобрительно фыркает и отворачивается. А потом посреди тишины вдруг произносит кое-что. И хотя его слова — едва различимый шепот, я их слышу.
Он говорит:
— Спасибо.
Но я знаю: лучше не подавать виду, что я его поняла. Вместо этого я распускаю волосы. Ах, как хорошо хотя бы ненадолго вернуть себе ощущение дикости, свободы и жизни по ту сторону закона![12]
8 ЗЛОВРЕДНОбуйнопомешанноколог[13]
АЙЗЕК
Айзек не хочет совать нос в дела сестры — у него и своих забот сейчас выше крыши. Но он не может проигнорировать то, что с ней происходит. Да это у него и не получилось бы. Даже когда родители пытаются говорить с ней тихо и сдержанно, из этого ничего не выходит, потому что Айви всегда переходит на крик. Она негодует, что они лезут в ее личную жизнь, и при этом сама доводит подробности своей личной жизни до всех, кто находится в пределах слышимости, когда она ругается с родителями.
Вот почему, выходя из дому во второй половине следующего дня, Айзек уже знает, где побывала Айви и куда она идет.
Ему необязательно ехать вслед за ней. Он направляется к Шелби и может просто свернуть налево, а не направо. Но он едет направо и догоняет сестру, когда та подходит к углу улицы. Пешком. Она всегда передвигается либо пешком, либо на автобусе. Никогда не пользуется своим велосипедом, потому что это напоминает ей, что у нее только два колеса вместо четырех.
Айзек опускает стекло.
— Подвезти?
— Не надо, сама дойду.
Он знал, что она так ответит. А еще он знает, что она направляется в аптеку «Уолгринс» — купить лекарство по рецепту, выписанному доктором Торресом. Родители настояли, чтобы она сделала это не откладывая.
12
Вот что пишет о марихуане С. В. Соколов в своей работе «Наркотики — ваш выбор?», разоблачая мифы наркоманов:
«[Один из таких мифов]: марихуана — это легкий наркотик. Возможно ли деление наркотиков на легкие и на тяжелые — вопрос спорный. Наркотики можно делить на легкие или тяжелые с таким же успехом, как и делить смерть на легкую или тяжелую — суть одна и та же. Как правило, подобной классификацией пользуются, прежде всего, сами наркоманы. Она довольно проста и таит в себе немалый потенциал самооправдания. Именно из такой классификации и родился данный миф. Марихуана. Много ли вы знаете о ней? Кто-то скажет, что ничего, а кто-то наоборот, уверенно скажет, что он знает все. Зависит это лишь от личного уровня знакомства каждого из нас с данным наркотиком. Но все смогут сказать, что это легкий наркотик.
Действительно, на первый взгляд ничего страшного в марихуане нет: абстинентного синдрома (ломки) нет, привыкание вызывает незначительное, но так кажется лишь на первый взгляд. Со второго взгляда картина резко меняется. Да, абстинентный синдром крайне редко можно наблюдать у марихуановых наркоманов. Но никто почему-то не говорит о жесточайшей психологической зависимости, возникающей в ходе регулярного употребления марихуаны. Начинается сначала все безобидно. Первая проба: покурили, испытали странные, но приятные ощущения. Вторая проба: покурили, вдруг стало легко и весело, мир вокруг воспринимается в радужном свете. Третья проба: вы стали познавать новый и радостный мир эйфории, все стало вокруг вас преображаться. Цвета стали ярче, еда приятней, музыка стала проникать и жить в вашем теле, нежная истома окутывает вас. Вы в «теме».
Что ж, первые три шага вполне приятны и безобидны, неправда ли? И вот вы все чаще стали встречаться с друзьями, но не для того, чтобы пообщаться или заняться спортом, а для совместного употребления марихуаны. Постепенно круг ваших интересов становится все уже и уже. В конце концов, наступает момент, когда вы осознаете, что в свободное время встречаетесь лишь с теми, с кем вы употребляете марихуану. В один прекрасный день вы заметите, что почему-то слишком раздражительны, вам как будто чего-то не хватает. А когда чуть позже вы приобретете очередной коробок марихуаны, вы поймете, чего вам не хватало… С этого момента вы становитесь полным рабом марихуаны. Она не держит ваше тело, она удерживает в повиновении ваш разум. Каждый праздник, каждый свободный час вы будете отмечать новой дозой наркотика. А когда попытаетесь бросить, депрессия напомнит, в каком мире вы теперь живете. А живете вы отныне в мире все более скоротечной и отдаляющийся эйфории, эйфории, которая все больше напоминает состояние отрешенности и бессмыслия, нежели «легкий полет души» первых трех шагов.
Так что, прежде чем сделать первые шаги в мир марихуаны, спросите своего проводника, много ли людей спустя полгода регулярного употребления марихуаны смогли бросить курить, много ли людей испытывают те же ощущения, что и после первых нескольких раз употребления? Постепенно марихуана начинает брать больше, чем давать — и это факт, проверенный временем и людьми. Если делить наркотики на легкие и тяжелые, то марихуану надо относить, прежде всего, к тяжелым, ибо, чем слабее физическая зависимость, тем сильнее психологическая зависимость. Человек просто не видит смысла в том, чтобы бросить курить марихуану. Сам разум становится на защиту наркотика, ведь в нем он не видит реальной угрозы. Она появится слишком поздно, когда в сущности ничего изменить уже нельзя. Тот демон, дитя марихуаны и вашего разума, навсегда останется в вашей душе. Он может уснуть, но не исчезнуть. И сон его будет краток и тяжел, депрессией и полным крахом внутреннего мира обернется он для человека. Мы в силах дать этому демону жизнь, но лишь немногие в силах у него ее отнять. Не стоит обольщать себя мыслью, что вы устоите. Ибо нет большей слабости, чем надменная сила. И нет большей силы, чем осторожная слабость. (Цитируется по https://tinyurl.com/y3889uck)
13
Английское название главы происходит от слова Supercalifragilisticexpialidocious — сверхдлинное слово, придуманное создателями американского фильма «Мэри Поппинс», смысл которого в фильме объясняется как «слово, которое говорят, когда не знают, что сказать». Оксфордский словарь английского языка определяет supercali…cious как «бессмысленное слово, используемое в основном детьми, ныне широко употребляемое для выражения восхищения — „фантастический, невероятный“». В русском дубляже этого фильма слово не переводилось, лишь транскрибировалось.