Айзек тянется ко мне, но я, к собственному удивлению, отодвигаюсь.
— Тебе пока достаточно.
Я что, правда сказала это? И когда же такое было, чтобы я советовала кому-либо притормозить?! Вспоминаю о своем споре с Аддисоном. Черепаха может обогнать зайца, если заяц слишком зарвется, но здесь не тот случай. А тогда что это? Что со мной происходит?
Получив щелчок по носу, Айзек переключает внимание обратно на дорогу. Его щеки краснеют, и я понимаю: он не в ладах с идеей «достаточности».
— Но мне больше не надо экономить, — упрямится он. — Мы можем быть вместе, сколько захотим. Нужно только придумать, где брать деньги.
— Придумаешь, — уверяю я, вернув себя на правильный путь. — Я верю в тебя, Айзек.
Он слегка поводит плечом и еле слышно удовлетворенно постанывает, благодарный, что боли нет.
Айзек причинил себе вред ради меня.
Не первый раз я становлюсь объектом отчаянной привязанности. Люди вредят себе самыми разными способами. Ввязываются в драку с амбалами вдвое больше себя, сознавая, что им намнут бока. Вырывают зубы, зная, что я и дантисты — лучшие друзья. Однажды, играя роль прекрасного Адониса ее мечты, я внушила одной женщине, что если она любит меня, то пусть бросится с моста. Она бросилась. И все, что я почувствовала — это раздражение, поскольку теперь надо было искать другую пару для Праздника.
Сострадание, эмпатия — я приберегаю эти телячьи нежности для таких, как бабушка Айзека. Для больниц, где я проявляю себя со своей более благородной стороны. Но по большей части я не чувствую ничего. Потому что моя природа — подавлять то, что мы предпочитаем не чувствовать.
— Да, деньги — это проблема, — бормочет Айзек. — Наверное, стоит поискать решение получше…
Услышав это, я пугаюсь. Опять очень необычная для меня реакция.
— Лучше, чем что? — спрашиваю я. — Лучше, чем я?
Мысль об Айзеке, перешагивающем через меня, чтобы прямиком попасть в мою восходящую линию, приводит меня в ярость. Это я, — я заключаю их в свои объятия и решаю, когда их оттолкнуть, не наоборот! В наших отношениях сила на моей стороне, не на стороне Айзека. Так почему же я вдруг так разволновалась?
— Ты ожидаешь, что я буду просто висеть у тебя на плече, пока ты не решишь, что я тебе больше не нужна? Ты правда так думаешь?
— Нет, нет, конечно нет! — торопится заверить он. — Но я… я так запутался…
И ни с того ни с сего я вспоминаю об Аддисоне. Так вот, значит, что он чувствует, когда протеже меняют его на что-то другое, получше! Но я не Аддисон, черт возьми! Я выше подобных чувств.
Вид у Айзека потерянный — в точности такой я наблюдала уже не раз у других мишеней. Но отчаяние, исходящее от моего нынешнего спутника, режет меня, словно бритва Инея и Снежка[30]. Как это возможно?! Я же неуязвима! Так как же он смеет ранить меня своим отчаянием?
— Ты нуждаешься во мне, Айзек? — спрашиваю я. — Или ты хочешь меня? Хорошенько подумай, прежде чем ответить.
— Я… я не знаю…
— Что ж, тебе не будет покоя, пока не узнаешь.
Он так сконцентрировался на мне, что не замечает красного сигнала светофора. Я бы предупредила, если бы сама увидела. Впрочем, предупреждать об опасности — не моя специальность. И вот мы вылетаем на середину перекрестка, что обещает бескрайнее море боли для всех.
АЙЗЕК
Закон энтропии, третье начало термодинамики[31], утверждает, что порядок неизбежно перетекает в хаос. Мы можем какое-то время грести против течения, но в конце концов наши руки устают. Затем нам необходимо поспать. А пока мы спим, энтропия наверстывает упущенное.
Айзек узнал об энтропии — заодно со многими другими основными законами жизни — на уроках физики. В одной из лабораторных ему надо было придумать и поставить эксперимент, позволивший бы измерить силу соударения двух бильярдных шаров под разными углами и с разными скоростями. Эксперимент должен был быть точным и воспроизводимым другими экспериментаторами. Айзек решил задачу так: построил деревянный пандус регулируемой высоты, осветил его стробоскопом и записал событие с помощью камеры, подвешенной сверху. По этой лабораторной он получил «А».
Но автомобили не бильярдные шары.
Автомобильная авария не поддается контролю и воспроизведению. Каждая из них как отпечаток пальца — на первый взгляд, похожа на другие, но уникальна по своим последствиям и уровню страдания. В глубине души Айзек уже начал сознавать, что его жизнь несется навстречу аварии. Похоже, сегодня это выражение может стать буквальным.