— Ты очень хорошо выглядишь, — сказала Полина. — Все нормально у вас?
— По-всякому, — ответила Катя. — Что я вижу: ты для меня коньяк в кои-то веки приготовила? Вот спасибо. Просто очень кстати. Продрогла, растеряла весь энтузиазм. Так что тебе рассказал отец Дмитрий?
Полина пересказала. Сказала и об идее ее встречи с Алексеем.
— Ну, может, и стоит. Нужно только заранее обсудить, о чем ты у него спросишь. Кстати, ты в курсе, что он прилетел в Москву?
— Нет. Еще вроде рано.
— Да, но ты, видимо, и главного не знаешь. Это пока закрыли от журналистов. Любовницу твоего мужа похитили. Мне сегодня по секрету рассказали в одном месте. Там были люди из МВД.
— Вот как, — непримиримо произнесла Полина. — Не удивлена. Понятно, что Алексей прервал свою поездку. Надо Дмитрию сказать.
— Да, скажу. Ты стала часто с ним встречаться. Он тебя исповедует, что ли?
— Мы просто обо всем говорим. Я ему очень верю. Советовалась по бракоразводному процессу, сейчас вот — по лишению прав Алексея на детей.
— Вот не пойму: а зачем ты так на него наезжаешь? Не потому ли он полез в мои дела? Да еще частного детектива нанял? Я уже не говорю о той глупости, которую ты устроила, заказав идиотскую брошюру в моей типографии. Мне Дмитрий рассказал, что ты выбрала картинку, на которой грешница похожа на Алену.
— Я так вижу грешницу, — твердо и сурово сказала Полина. — И хотела, чтобы дети научились их узнавать. И знать, как они расплачиваются.
— Как примитивно ты все себе представляешь, — вдруг зевнула Катя. — Я выпью, если не возражаешь.
Катерина налила себе полный бокал и выпила его медленными глотками легко, с наслаждением. Полина тоже отпила от своего. На ее организм, измученный постоянным воздержанием и терзаниями, алкоголь действовал болезненно и остро. Сердце заколотилось, кровь застучала в виски, а жаркая, постоянная и настойчивая мысль вновь стала проситься наружу. Полина молчала, она искала слова. А Катя ела, вновь пила, ей звонили по телефону, который лежал рядом на столе. Полина почти собралась с духом, чтобы заговорить, как телефон опять позвонил: она увидела на дисплее номер Дмитрия. Чуть не схватила чужой аппарат механически.
— Да, — медленно ответила Катя. — Как раз собиралась позвонить. Я в Москве по делам. Сегодня? Сейчас? Ты серьезно? Не наш вроде день. Я бы по-другому оделась. Но о чем ты… Еду, конечно. Мчусь, дорогой.
Она быстро допила свой бокал, схватила из вазочки горсть орешков, сунула в сумку: «пожевать, чтобы не было запаха», — и действительно помчалась к выходу. Полина, как в дурном сне, смотрела в спину подруги, затем на дверь. В ее воспаленном мозгу загорелось пламя, трещали и корчились мысли, и лишь одна догадка — чудовищное открытие — гасила своим ядом даже огонь.
— Постой! — рванулась Полина.
Она схватила Катю за рукав шубы в прихожей.
— Скажи мне: зачем тебя позвал отец Дмитрий? Ты с ним спишь?
Катя повернулась. Она все поняла. Она смотрела уже не на бледное, а на смертельно белое лицо подруги. Панически расширенные глаза, скачущий подбородок, сбитое дыхание, как будто в сердце Полины попала пуля. Катя отодвинулась, оставив в руках Полины свою шубу. Какое-то время смотрела на нее пристально, яростно, презрительно и горько. А затем расхохоталась.
— Ах, мы две… Ах, наш общий отец Дмитрий. И кого еще он там у себя так здорово исповедует? Ты хороша, конечно. Святоша, мужененавистница, сухарь и доска стиральная. Как же тебя угораздило? И ты, конечно, думала, что это случилось только с тобой, с единственной на свете? Такая благость. Самый большой на свете праведник клюнул! Так я тебе открою на все глаза очень легко и просто. Он такой же отец, как я святая. Он — вчерашний уголовник, срок отмотал. За убийство, кстати. И любит только деньги. А больше денег, наверное, баб. Любых, которых захочет иметь. Нет, поправочка. Не только баб. Он любит детей. Так же как и баб. И кое-что было на том суде, после которого исчезли документы. Потому он на свободе. А что было, знаю только я. И я сейчас поеду к нему. И да. Буду с ним спать и смеяться над тобой. А потом ты будешь делать то, что он тебе прикажет. Поедешь к своему бывшему мужу шпионить. Значит, Дима тебя консультировал, как лишить его прав? А как интересно все совпало: Алексей перед твоим процессом начал собирать материал на наш фонд, рыться в наших делах. Его детектив запросто мог узнать, кто твой наставник и каким способом наставляет. Еще немного, и тебе мало бы не показалось. Неизвестно, у кого отобрали бы детей. И вдруг так кстати похищают его женщину. Ту, которую ты больше всех ненавидишь. И получается, что ему теперь не до разоблачений. А знаешь, что я скажу и повторю это сейчас Диме. Если следствие доберется до меня, я не собираюсь ничего скрывать. Сейчас поняла, что это уже не имеет смысла. Вы все спалили. Надо успеть урвать удовольствия наперед. Что завтра, я уже и не знаю. Ночь у меня впереди, подруга. Думай о том, чем я занимаюсь. Чем мы занимаемся. Тебе будет приятно.