Как же хотелось Луке подойти и врезать по этой наглой ухмыляющейся физиономии, но он знал, что за это его не только лишат еды, но и высекут. Надеяться на то, что ему поможет отец, он уже давно перестал. Бат никогда не заступался за сына. Наоборот, когда ребенком Лука проказничал и его наказывала нянька, то Бат наказывал еще раз.
— Упорство и труд! Ни минуты безделья не должно быть в твоей жизни! — кричал он, когда сын убежал из казармы. Это случилось через неделю после того, как отец определил его в младшую дружину. С первых дней Лука чувствовал к себе особое отношение. Тогда Захар его так загонял, что юноша упал на колени и вырвал весь завтрак.
— Слабак! Тебе только овец пасти, — Захар презрительно посмотрел на него, развернулся и зашагал к отцу, наблюдающему за занятиями сына.
— Бейся! — крик Захара вернул его из воспоминаний и Лука повиновался. В очередной раз.
Жорик тоже считался сильным соперником. Но ростом не вышел и руки были коротки. Лука без особого труда отбил нападение, и, порядком разозлившись, решил выместить на нем злость и обиду. Жорик только и успевал подставлять щит, чтобы ему не попало тяжелым деревянным мечом. Лука бил и бил, не обращая внимания на усталость, на увязающие в грязи ноги и на презрительно-высокомерный взгляд Захара. Наконец Жорик не выдержал и взмолился:
— Сдаюсь! Я сдаюсь! Хватит меня бить!
Лука опустил меч и кивнул. Он тяжело дышал и исподлобья смотрел на крыльцо, на котором стояли наставник и все младшие дружинники с его отряда.
— Кто-нибудь желает сразиться с Лукой? — спросил Захар и обвел взглядом своих притихших учеников.
Однако никто не решился. Многие недолюбливали Луку за дерзкий нрав и непреклонность, и были бы не прочь проучить, но также видели неприязненное отношение наставника, которому доставляло огромное удовольствие издеваться и унижать молодого человека.
— Если желающих нет, то можешь пойти умыться. И, не забудь, сегодня ты дежурный на кухне, — он развернулся пошел в сторону княжеского терема, видневшегося вдали.
Лука вышел из загона, снял сапоги, облепленные грязью, и побрел к бочке с водой. Федя двинулся за ним.
— За что он так тебя не любит? — друг взял ковш и поливал на сапоги, которые Лука усердно отмывал.
— Меня никто не любит, — буркнул он. — Даже родной отец, словно чужой.
— А мама твоя? — осторожно спросил Федя. — Ты ее помнишь?
— Нет, не помню, — Лука поставил сапоги голенищем вниз, чтоб просохли, и устало опустился на ступеньку крыльца. — Была ли она? Может, я подкидыш, поэтому он меня и не любит?
— Что ты выдумываешь? — махнул рукой Федя и примостился рядом.
— А ты сравни нас. Ничего общего нет.
— Бывает такое. Я вот на матушку похож, а от бати только нос… Я помогу тебе на кухне.
Они посидели еще немного и зашагали к бревенчатой кухне, в которой уже гремела чугунками повариха. Дежурный по кухне должен был чистить овощи, потрошить птиц и мыть посуду. При виде мешка картошки, которую повариха поставила возле большого таза, Лука застонал, но друг приободряюще похлопал его по плечу и первым взялся за нож.
Весь день прошел в беспрерывных тренировках и в мытье горы посуды. К вечеру Лука еле передвигал ноги и с огромным трудом заставил себя сходить в баню и помыться.
— Я бы хотел стать воеводой, — мечтательно прошептал Федя, когда они легли по кроватям.
— Не видать тебе места воеводы, — усмехнулся Лука. — Хряку отец это место оставит, а мы с тобой только в старшую дружину воинами перейдем и все.
— Не-ет, — Федя повернулся к другу. — Тебе твой отец тоже сытное место подберет.
— Какое? — прыснул он. — Во мне магических сил нет, в отличие от него. Буду всю жизнь в походы ходить и границу от недругов защищать.
— Поживем-увидим, — Федя зевнул во весь рот и спросил. — Как ты думаешь, когда Захара сменят и дадут кого-нибудь помудрее?
Но ответа не дождался. Уставший Лука уже спал.
***
Следующее утро началось с тревожного известия. Ночью прибыл гонец с восточной границы с вестью о том, что по дикой степи движется многочисленное войско. Так как никаких предпосылок к войне не было, князь и советники недоумевали: к какому из княжеств движется войско.
— Надо предупредить соседей и самим выдвинуться к границе. Ярополк пишет, что, судя по вооружению и одежде, это скорее всего горовцы. Но не точно, — князь Игорь потер уставшие глаза после бессонной ночи и повернулся к воеводе. — Собирай дружину. Возьмем младших, для них будет польза в поход сходить. Из старших возьми только один отряд.
Воевода молча кивнул и торопливо вышел из княжеского терема. Для похода требовались не только дружинники с мечами, но и подготовленные кони, телеги и провиант.