Роман о Граале

И Веронику все подряд
Посланники благодарят
За то, что, отложив дела,
Она согласие дала
Отбыть немедля с ними, чтобы
Юнца избавить от хворобы,
Явив ему чудесный плат.
Поплыли римляне назад
И наконец вернулись в Рим.
В конце еще договорим,
Что кесарь, радостен и светел,
Посланцев долгожданных встретил.
«Ну что, — спросил. — Паломник прав?»
«Прав, ни на йоту не соврав, —
Рекут послы. — Жесток и лют
Далекий иудейский люд.
Узнай: Христа, о Нем нимало
Не пожалев, толпа распяла.
И ныне мы убеждены,
Что на Пилате нет вины!»
«Итак, с печальной вестью в Рим
Вернувшись, — молвит кесарь им,
Вы ничего из той земли
Повеселей не принесли?» —
«Нет, отчего же, кесарь! Есть
У нас и радостная весть.
Желаем, кесарь, похвалиться.
Ерусалимлянка- пришлица,
Сжимая Иисусов плат,
Нас ожидает у палат».
И кесарь наш возликовал:
И одобрений, и похвал
Премного, покидая зал,
Своим посланцам насказал.
«Как верноподданные ныне
Вы порадели о святыне», —
Закончил кесарь у дверей —
И к иудеянке скорей.
Его почтенье к ней велико.
«Пришелица, — речет владыка, —
Проделавшая долгим путь
Жена, благословенна будь!» —
«С твоими прибыла людьми, —
Ответствует она. — Прими.
Тебе реликвию сию
Для прокаженного даю.
О здравии его ревную».
И развернула ткань льняную.
И император бьет поклон,
Христову Лику изумлен,
И говорит ей: «Право слово,
Явленья дивного такого
Не видывал доныне свет,
И Лика совершенней нет».
И, радостных не пряча слез,
Немедля император снес
С заветным Образом суму
В покои к сыну своему
И передал суму с трудом
Чрез малое оконце в дом.
Что ж! Приукрашивать не буду:
Великому свершиться чуду
Была судьба. Платок забрав,
Стал Веспасьян на диво здрав.
«Смотрите, люди, наконец! —
Счастливый закричал юнец. —
А тело-то мое на диво
Теперь и гладко, и красиво!
Я, — молвит, — не опасен впредь.
Пора засовы отпереть!»
Так от болезни мерзкой он
Воистину освобожден.
И здрав, и весел, и румян,
Среди людей Веспасиан.
И о непостижимом чуде
Друг другу повторяют люди
И пересказывают весть,
Отколь такое чудо есть.
Открыл и страннику народ
Тюрьму, и встретил у ворот,
И весть про чудные дела
Ему изложена была.
А он: «Ну, а моя верна ли
История?» — «Верна!» — признали…
Владыки слово нерушимо:
От кесаря для пилигрима
И для владелицы платка
Была награда велика!
А Веспасьян, узнав о том,
Как издевались над Христом,
И возмутясь, и не стерпев,
Выказывает лютый гнев
И молвит, палачей кляня:
«Они узнают у меня!»
А кесарю-отцу речет:
«Сим иудеям не почет,
Но осужденье и хула
За нечестивые дела!»
И снова кесарю, глаголя:
«Владыки превелика воля,
Но воли боле у Того,
Кто побеждает естество
Невидимо издалека!
Вот эта воля — велика!
О сколь силен Он, если мог
Свести коросту с рук и ног,
А эскулапы всей земли
Ее сводили — не свели!
Вот Кто воистину велик!
Вот Кто владыка из владык!
Се, просьбы излагаю суть.
Не откажи, не обессудь.
Дружину собираю я
И в чужедальние края
Врагам Христовым на беду,
Сказал Веспасиан, — иду».
«Путь в Иерусалим далек, —
Отец Веспасиану рек, —
Но ты, возлюбленное чадо,
Ступай. Казнить виновных надо».
И, радостию обуян,
Возликовал Веспасиан.
Вот что известно о святыне.
И знайте: в Риме и поныне
Достойной Вероники плат
С благоговением хранят.
В поход Веспасиан спешит.
И вот прошел по Риму Тит
И клич промеж отважных бросил.
И вот уже гребцы у весел.
И воинство плывет скорее
К земле далекой Иудее.
И, наконец, оно приплыло.
Немалая у римлян сила!
Пилат испуган: эка рать
Должна кого-то покарать!
Готов, однако, дать отчет.
Веспасиану так речет:
«Мой повелитель! В сем краю
Вершить свой долг не устаю.
Казните-милуйте слугу.
Все исполняю, что могу». —
«Я не помилую, казню, —
Рек Веспасьян, — предам огню
Того, кем Иисус распят».
«Пропал я, — думает Пилат,
Заслышав этакую речь. —
И голова, уж верно, с плеч!
Юнец, расправу учиня,
Казнит, конечно, и меня».
А все ж, уверенный на вид,
Веспасиану говорит:
«Я твой, о государь, слуга.
И, коль согласен ты, врага
Христова я без лишних басен
Тебе явлю». — «Яви, согласен».
«Тогда запри меня в тюрьму.
А заперт я, мол, потому, —
Объявишь юродам-округам, —
Что был я Иисусу другом!»
Итак, решителен и рьян,
За дело взялся Веспасьян,
Из каждого селенья, края
Людей на площадь собирая.
«Мне, — рек он, — правда дорога.
И, друга розня от врага,
Я, чтоб царила правда впредь,
Намерен дело досмотреть.
Я увязать желаю нити
Всех доводов. Ну! Говорите,
Душою не кривя. Итак:
Кто Иисусу друг, кто враг?»
Псы-иудеи говорят:
«Знай: Иисусу друг — Пилат,
А нас при том не оболги!
Ведь Иисусу мы — враги.
И пусть в тюрьме сидит Пилат,
Раз Иисус не им распят.
Не заслужили мы тюрьмы.
Распяли Иисуса мы,
Поскольку вынести не можем,
Чтоб смертный звался Сыном Божьим
И уверял, что он один
Над нами царь и господин!»
Сказал Веспасиан: «Пилат
И удостоен не наград,
А заточения в острог
За то, что был к Нему не строг.
Пилатом более, чем Рим,
Знать, Иисус боготворим.
Теперь потребую от вас
С начала до конца рассказ.
Рассказывайте-ка сполна,
Как осуждали хвастуна,
И кто из вас, удостоверьте,
Искал для Иисуса смерти,
Кто Иисуса мучил боле,
И большинство ли, меньшинство ли
Из вас, осведомлюсь опять,
Возжаждало Его распять?
Кто был гонителем, причем
Кто — судией, кто — палачом?
Ну, словом, искренне вполне,
Как было, расскажите мне».
И ожила людская скверна.
«Мы кесарю служили верно,
А недостойный — лишь Пилат,
И поделом, — скоты твердят, —