И он развернул перед нами шелка, которые переливались всеми оттенками от ярко-фиолетового до темно-синего с легкой примесью багряного.
Императрица повернулась ко мне.
— Скажите, какой оттенок футайи вы предпочитаете для мужчины?
— Это зависит от его возраста и цвета лица.
— А какой, по вашему мнению, должен быть цвет лица у мужчины?
Я взглянула на Даинагон. Она сидела, крепко сжав губы, как будто предостерегая меня от многословия.
— Бледный, ваше величество.
— Вы удивляете меня. Бледный? Но ведь не мертвенно-бледный?
— Бледный, но не мертвенно-бледный.
— Да, — улыбнулась императрица, — мертвенно-бледный мужчина — печальное зрелище. Итак, какой оттенок футайи следует носить мужчине с бледным лицом?
— Это зависит от возраста, не так ли?
— Ну, скажем, это мужчина лет тридцати.
Конечно, это возраст Канецуке. У меня бешено заколотилось сердце.
— Думаю, — сказала я как можно более бесстрастно, — это должен быть переход от синего к фиолетовому.
— Значит, именно на грани цветов.
— Да, но думаю, что он сам выберет цвет. — Я не осмеливалась встретиться глазами с Даинагон, потому что разговор приобретал опасный оборот. — В пределах своих возможностей и, конечно, в границах вкуса.
— В границах вкуса? — спросила императрица. — А что это, собственно, такое?
Не успела я ответить, как вмешалась Даинагон в своей спокойной манере:
— Разумеется, ваше величество, эти границы установлены вами и императором. Только тот, кто придерживается самых высоких образцов элегантности, может быть судьей в вопросах вкуса.
— Император может судить только о собственных несчастьях, — сказала с горечью императрица. — Благодарю вас, Даинагон, за то, что вы высказали свое мнение, хотя я и не просила об этом. — Она снова повернулась ко мне. — Ну, так что же такое «границы вкуса»?
— Я бы согласилась с Даинагон, — ответила я. У меня так замерзли руки, что пальцы побелели, и я спрятала их в рукава.
— Да, думаю, вы согласились бы. А что вы скажете о запрещенных цветах? — Она протянула руку и показала пальцем на куски глубокого красного и пурпурного шелка. — Подходят ли они мужчине с таким цветом лица?
— Такие цвета может желать носить только мужчина очень знатного происхождения.
— И как он будет добиваться этого? Открыто или тайно?
Даинагон кашлянула, и я постаралась не смотреть ей в лицо из боязни потерять над собой контроль.
— Наверное, открыто, ваше величество.
— А может ли он носить одновременно больше, чем один запрещенный цвет? — Я поняла, что она имеет в виду Канецуке и обеих принцесс.
— Нет, — сказала я, притворяясь беспристрастной. — Это было бы верхом безвкусицы.
— Конечно, — вмешалась Даинагон, — не следует носить цвета, которые не сочетаются друг с другом.
— Тогда скажите мне, — императрица пристально взглянула на меня, — как одеться на праздник принцессам? Конечно, они, скорее всего, не будут присутствовать, но если вдруг они получат прощение, мы должны быть готовы. Следует ли им обеим нарядиться в запрещенные цвета?
— Об этом не мне судить, ваше величество.
— Может быть, им следует облачиться в серо-лиловые одежды, подобно женам, оплакивающим своих мужей?
— Я не знаю.
— Возможно, вы считаете, что Садако как старшая имеет больше свободы в выборе одежды?
— Я не думаю, что у нее есть свобода выбора — она принцесса.
— Она была принцессой, — поправила меня императрица. — Итак, вы думаете, что, если она воспользовалась какими-то свободами, это значит, что кто-то убедил ее поступить так?
— Не думаю, что у кого-нибудь есть такое право.
— Значит, если бы она надела на праздник Камо десять ярко-красных халатов, это был бы ее выбор и только ее. Это великолепный цвет, не правда ли? Но, как вы знаете, иногда носить его запрещено.
— Все будут ее осуждать, если она оденется в такой цвет в это время года.
— Без сомнения, — ответила императрица. — Должно быть унизительно — быть осмеянной из-за этого.
Мы ничего на это не ответили — ни я, ни Даинагон. Но воспоминание о моем позоре в день Праздника цветущей вишни, казалось, повисло в воздухе. Значит, уже тогда императрица была осведомлена о ходивших обо мне слухах. Это было даже хуже, чем я ожидала.
— Подойдите сюда, — сказала императрица, выводя меня из оцепенения. — Давайте подберем подходящий цвет для Садако.
Даинагон достала травчатый шелк.
— Может быть, нам выбрать для нее бледно-зеленый. Она прелестно выглядит в зеленом, и по сезону это подходящий цвет.