Колин посмотрел на Пенелопу, сузив глаза. Она, казалось, с трудом сдерживала смех.
— Мы, женщины, должны смотреть друг за другом, — сказала леди Данбери, не обращаясь ни к кому из них.
Колин решил, что сейчас самое время, чтобы попытаться сбежать.
— Я думаю, мне следует пойти проверить маму.
— Сбежать не удастся, мистер Бриджертон, — повысила голос леди Данбери, — Даже не думайте пытаться еще раз, и, кроме того, я знаю, что ты не сможешь поговорить со своей матерью. Сейчас все ее внимание уделено некоему кретину, умудрившемуся наступить на подол ее платья.
Она обернулась к Пенелопе, которая буквально из последних сил сдерживалась, чтобы не засмеяться, отчего у нее глаза блестели от непролитых слез.
— Сколько он заплатил тебе, чтобы ты не оставила его наедине со мной?
Пенелопа буквально расхохоталась.
— Прошу прощения, — задыхаясь, сказала она, прикрывая рот рукой.
— О, нет-нет, продолжай, — экспансивно пробормотал Колин, — Ты уже мне и так очень помогла.
— Ты не должен будешь давать мне двадцать фунтов, — сказала она.
— А я и не собираюсь давать тебе деньги.
— Всего лишь двадцать фунтов? — задумчиво спросила леди Данбери, — Хм-м. Мне хотелось бы думать, что я стою, по крайней мере, двадцать пять.
Колин пожал плечами.
— Я третий сын. Я боюсь, у меня не особо много денег.
— Ха! У вас столь же пухлый кошелек, как у трех графов, — сказала леди Данбери.
— Ну, хорошо, может не у графов, — добавила она, после небольшого раздумья, — но я уверена, такой же толстый, как у нескольких виконтов и у многих баронов.
Колин вежливо улыбнулся.
— Вам не кажется, что не вежливо говорить о деньгах в нашей смешанной компании?
Леди Данбери издала какой-то непонятный звук, не то хрип, не то смешок — Колин не был уверен, что же это было — затем сказала:
— О деньгах говорить всегда невежливо, будь то смешанная компанию или нет, но когда человек находиться в моем возрасте, он может говорить обо всем на свете.
— Мне интересно, — размышляла Пенелопа, — Что же нельзя делать человеку, будучи в вашем возрасте?
Леди Данбери повернулась к ней: — Прошу прощения?
— Вы сказали, что такому человеку можно делать все, что он пожелает.
Леди Данбери уставилась на нее с недоверием, затем неожиданно улыбнулась. Колин внезапно понял, что сам уже вовсю ухмыляется.
— Мне она нравиться, — сказала леди Данбери, указав на Пенелопу, словно последняя была обычной статуей для продажи. — Я уже говорила тебе, что она мне безумно нравиться?
— Я полагаю, что вы так уже говорили, — пробормотал Колин.
Леди Данбери повернулась к Пенелопе и сказала с совершенно серьезным лицом.
— Насчет вашего вопроса. Я верю, что вряд ли мне все сошло с рук, если бы я решилась на убийство.
Пенелопа и Колин одновременно буквально расхохотались.
— Э-э? — сказала леди Данбери. — Что в этом такого смешного?
— Ничего, — задыхаясь, сумела проговорить Пенелопа.
Что же касается Колина, то он не смог сказать ни слова.
— Как это ничего? — настаивала леди Данбери, — Я останусь здесь и буду весь вечер приставать к вам до тех пор, пока вы не признаетесь в чем дело. Верьте мне, если я говорю, что вам не стоит так делать.
Пенелопа вытерла слезы.
— Я только что сказала ему, — произнесла Пенелопа, кивая в сторону Колина, — Что ему бы все сошло бы с рук, даже если бы он совершил убийство.
— Только что сказала? — произнесла леди Данбери, задумчиво постучав своей тростью по полу и почесав подбородок. — Знаете, я думаю, вы правы. Лондон еще не видел более очаровательного мужчину.
Колин вопросительно приподнял бровь.
— Почему-то мне не кажется, что вы хотели сделать мне комплимент, леди Данбери.
— Конечно же, это был комплимент, глупая твоя башка.
Колин повернулся к Пенелопе: — В противоположность этому, который мне кажется комплиментом.
Леди Данбери просияла.
— Я заявляю, — сказала она (или точнее заявила), это самое забавное, что я слышала за весь Сезон.
— Рад был помочь, — произнес Колин с легкой улыбкой.
— Это был необычайно унылый год, ты не думаешь? — спросила леди Данбери у Пенелопы.
Пенелопа кивнула.
— В прошлом году тоже было несколько уныло.
— Но в этом году дело обстояло еще хуже, — настаивала леди Данбери.
— Не спрашивайте у меня, — весело сказал Колин, — Меня не было в Англии.
—Хм-м. Я предполагала, что ты скажешь, будто твое отсутствие явилось причиной того, что мы так ужасно скучали.
— Я никогда и не мог мечтать об этом, — сказала Колин с обезоруживающей улыбкой, — Но думаю, если такая мысль пришла вам на ум, то так и есть.
— Хм-м. Тогда, несомненно, я скучала именно по этой причине.
Колин посмотрел на Пенелопа, которая, по-видимому, еле-еле сдерживалась, чтобы не засмеяться.
— Хейвуд! — неожиданно громко позвала леди Данбери, маша рукой джентльмену среднего возраста, — Ты не согласен, со мной?
На лице лорда Хейвуда появилось паническое выражение, и затем, когда стало ясно, что он не сможет убежать, он ответил:
— Я всегда и во всем с вами согласен.
Леди Данбери повернулась к Пенелопе:
— Это у меня воображение разыгралось или, действительно, мужчины стали умнее?
Пенелопа в ответ смогла лишь уклончиво и неопределенно пожать плечами. Колин решил, что она, действительно, довольно умная девушка.
Хейвуд прочистил горло, его голубые глаза неистово заморгали на мясистом лице:
— Э-э, а с чем я только что согласился?
— Что Сезон был очень скучный, — услужливо подсказала Пенелопа.
— Ах, мисс Физеренгтон, — шумно сказал Хейвуд, — Я и не заметил, что вы здесь.
Колин взглянул на Пенелопу и увидел, как ее губы складываются в небольшую разочарованную улыбку.
— Прямо здесь, рядом с вами, — проговорила она.
— Да, вы здесь, — сказала лорд Хейвуд весело, — И да, Сезон был ужасно скучный.
— Кто-то говорил, что Сезон был унылый?
Колин глянул направо.
Еще один джентльмен и две леди присоединились к их группе, страстно выражая свое согласие.
— Просто утомителен, — сказала одна из леди, — Ужасно утомителен.
— Я никогда не посещала более банального приема, — объявила другая леди с эффектным вздохом.
— Придется мне передать матери, — резко сказал Колин, он был одним из самых спокойных людей, но такие оскорбления он не мог просто так оставить.
— Ох, я не имела в виду этот прием, — поспешила исправиться леди, — Этот бал словно светлый лучик в череде темных и мрачных вечеринок. Именно поэтому, я только что сказала —
— Остановитесь сейчас же, — приказала леди Данбери, — пока вам еще хватает воздуха держаться на ногах.
Леди тут же замолчала.
— Это странно, — проговорила Пенелопа.
— Ах, мисс Физеренгтон, — сказала та леди, которая до этого ходила исключительно на темные и мрачные вечеринки. — Я и не заметила вас здесь.
— Что странно? — спросил Колин, прежде тем, как кто-нибудь снова скажет, что он не заметили ее.
Пенелопа благодарно ему улыбнулась, перед тем, как объяснить:
— Довольно странно, как может высший свет казаться весело развлекающимся, и при этом, все вокруг говорят, что они ни капли не развлеклись.
— Прошу прощения? — переспросил Хейвуд, выглядя немного сконфуженным.
Пенелопа пожала плечами.
— Я просто подумала, что многие из вас весело проводят время в разговорах о том как вам всем скучно, вот и все.
Ее комментарий встретила полная тишина. Лорд Хейвуд выглядел еще больше смущенным, а одной леди, казалось, попала соринка в глаз, с такой интенсивностью она начала моргать.
Колин не смог сдержать улыбку. Он не считал, что Пенелопа сказала ужасно сложное и не понятное.
— Единственная интересная вещь — это чтение леди Уислдаун, — заявила леди, которая не моргала, причем с таким видом, словно Пенелопа ничего не говорила.
Джентльмен рядом с ней пробормотал свое согласие.