— О, милорды! Эти… эти плантаторы, стоящие за сепарацию… полное беззаконие… Надеюсь, вы повесите подсудимого, потому что иначе…
Лорд Стоуэлл вздрогнул и поспешно сказал:
— Мистер Олдхэм, обращайтесь к сэру Роберту.
Свидетель поклонился, и продолжал трещать:
— Итак, вред, нанесенный подсудимым, почти невозможно учесть. О! вы не представляете себе… остров кишел шпионами… никому нельзя верить…
Он говорил без конца. Допрашивавший его сэр Роберт вдруг прервал его:
— Мистер Олдхэм! Вы трижды видели подсудимого. Если вам не изменила память, изложите все об этих встречах.
— Мне изменила память? О, боже! Да разве можно забыть человека, который вас чуть не убил. Вы не знаете, что это за свирепый дьявол!
Я недоумевал: зачем было Николсу (и тут, очевидно, мне приписывали поступки Николса) убивать этого жалкого человечка?
— Да, да, чуть не убили меня и адмирала Роулея и мистера Топнамбо — одного из самых уважаемых плантаторов… на ступеньках гостиницы.
Так вот оно что! Я сразу припомнил, как Дэвид Макдональд, редактор газеты, столкнул этого человека с гостиничной лестницы на индийской дороге.
— Он подкарауливал нас с бандой убийц, — выкрикивал он фальцетом. — Я не мог без содрогания вспомнить этот ужас, меня чуть не сделали инвалидом… разбили мне губу…
Второй раз он, оказывается, видел, как дон Рамон (тоже шпион пиратов!) увел меня с места казни, и наконец, в третий раз он зашел в лавку в тот момент, когда Карлос (самый свирепый из пиратов, наверно!) увел меня в комнату, где находились Серафина, дон Бальтасар и О’Брайен. Сыщики, следившие за лавкой Рамона, говорили, что я не вышел оттуда больше, а потом был открыт подземный ход, ведущий на набережную.
— Очевидно, этим путем подсудимый являлся на Ямайку и тайком покидал остров, — закончил он свои показания и с довольным видом уселся.
Я не был настолько глуп, чтоб не видеть, как самые невинные события моего прошлого собрались, чтоб раздавить меня вдребезги. Но я решил заставить этого человечишку подтвердить, что я был на Ямайке все эти годы. Я громко сказал, когда он кончил:
— Ну, наконец-то моя очередь!
По лицам судей, присяжных и обвинителей пробежала ехидная усмешка. Но мне было все равно: я сам улыбнулся не менее ехидно и накинулся на свидетеля:
— Вы, конечно, знаете, что все те два года, которые Николс хозяйничал в Рио-Медио, я был в Хортон-Пене, помощником управляющего Макдональда, в поместье моего зятя, Руксби. Вы не можете не знать — это лежало на вашей обязанности: ведь вы были шпионом герцога Манчестерского.
Мой противник важно расселся на скамье, выставив свои короткие руки, унизанные разноцветными кольцами. Он то и дело гладил себя по голове, чтобы показать эти кольца присяжным и публике.
— Ничего подобного я не знаю, — холодно сказал он и положил руку на спинку скамьи, чтоб кольца были виднее.
— Но вы слыхали обо мне. Топнамбо меня звали.
— Господа Топнамбо иногда упоминали о негодяе по имени Кемп, который пытался проникнуть в их общество.
— Но вы знаете, что я жил на острове, — поймал его я.
— Вы хотите сказать, что вы там появлялись, к сожалению, очевидно ненадолго, а то мы бы вас поймали. Но негодяй Рамон помог вам удрать.
— Вы слышали о моем зяте, Руксби?
— Никогда не слыхал, — небрежно бросил он.
— А об его управляющем, мистере Макдональде?
Милое старое лицо миссис Макдональд всплыло перед моими глазами.
— О да, о них я слыхал. Дядя — отвратительный старый шотландский бунтовщик. Хортон-Пен был центром сепарационистов. Старика тоже следовало повесить, не говоря уже о его племяннике, злобном клеветнике. Он поносил всех честных людей. Он был вашим агентом тоже. Мы все знаем, не беспокойтесь!
— Все это ерунда, — махнул я рукой. — Скажите лучше, что вы знаете обо мне?
— О вас? — фыркнул он. — Знаю, что вы явились неизвестно откуда, назвались сыном графа, пытаясь проникнуть в лучшее общество, как например… э-э-э… к моим друзьям Топнамбо, но они вас и знать не желали, и тогда вы уединились; никто вас не видел, очевидно, вас на острове не было. А потом вы пытались вместе с этим горбатым клеветником, Дэвидом Макдональдом убить меня и адмирала и мистера Топнамбо, ночью, когда мы ехали с бала. А потом ваш агент Рамон помог вам бежать, прежде чем мы успели вас арестовать. Вы исчезли с острова окончательно.