- Давай!
- Я чувствую, что заряжаюсь от тебя энергией.
- Серьезно? И надолго ее хватает?
- Зря смеешься. Надолго.
-Ах ты, милый мой вампир, заряжайся же скорей! Выпей меня до дна...
Антон Сергеевич оторвался от рукописи, привычно посмотрел в окно на голые, почерневшие от дождя ветви старого вяза и ему почему-то вспомнился далекий шестидесятый год, Потсдам... Советская школа, размещалась в мрачном, трехэтажном доме, в бывших кайзеровских казармах. Все школьники - дети советских офицеров. Учеников ежедневно привозят из разных военных городков.
Пятый класс. Урок истории древнего мира. На доске цветные плакаты. Афины, белоснежный Акрополь, статуя Зевса, атлетически сложенные греки, согбенные, несчастные рабы, с грубоватой, рельефной мускулатурой, ярко-синее море. Все залито щедрым солнцем, и Антон предполагает, что в Греции, наверное, такая же жара, как в Ташкенте, куда он ездил летом к бабушке, жившей в подвале кирпичного дома на улице Сталина.
- Древние греки были сильными, мужественными, свободолюбивыми людьми, - рассказывает учительница. Они занимались литературой, искусством, зодчеством, так как имели много свободного времени, а всю тяжелую, черную работу делали многочисленные рабы. "До чего же счастливые люди, эти греки!", - думал Антон. А учительница продолжала: "Древние греки выжимали ногами виноград и делали из этого сока вино". И Антошка, не знавший вкус вина, ощущал во рту сладчайшую влагу изумительного ташкентского винограда "дамские пальчики".
После урока, пока не унесли плакаты, он подошел к ним вплотную и стал жадно рассматривать мастерски изображенные картины древнегреческой жизни. Потом посмотрел в окно, где сквозь пелену осеннего дождя виднелись серые здания прусских казарм, и ему стало тоскливо. Стало обидно, что он никогда не сможет жить в Древней Греции...
Ильин с сомнением посмотрел на свою рукопись с корректным описанием любовной сцены, похожей на осточертевшее "мыло" и подумал: "Даже если э т о где-то и напечатают, то не получишь ничего, кроме морального удовлетворения. Хорошо! А на что жить? На 50 долларов в месяц?!
Он пошел на кухню, налил чаю, включил радио и услышал: "Русский актер и художник Лев Прыгунов продал в США двенадцать своих картин и получил денег больше, чем за двадцать восемь лет работы в театре и кино".
"Вот это я понимаю! Впрочем, художник художнику рознь", - подумал Антон Сергеевич, и вспомнил, как три года назад вышел из областного музея, где фотографировал для еженедельника открытие выставки скандально-знаменитого художника, несколько лет назад уехавшего в Москву, и добившегося там успеха и материального благополучия.
Был яркий зимний день с хорошим морозцем. И вдруг он услышал истошный женский крик: "Ненавижу эту страну! Ненавижу этот город! Не-на-ви-жу!!" Ильин обогнул большой сугроб и увидел сидящую в нем прилично одетую пьяную женщину. "Наверное тоже художница", - предположил Антон Сергеевич и пошел прочь.
…Ильин взял из шкафа тридцать третий том "Всемирной литературы" и стал перелистывать своего любимого Эразма из Роттердама. И вдруг в открытое окно на него дохнул дождевой свежестью чудный, среднерусский сентябрь. Антон Сергеевич отложил книгу, принюхался к запахам дождя, увядающих листьев, пьянящим запахам осени и подумал: "До чего же хороша наша Россия".
А недалеко, за центральной, старой улицей, под крутым спуском лежала остывающая после жаркого лета уставшая, запущенная Волга. Ильин представил себе, что когда-нибудь, через двадцать, пятьдесят или сто лет - сметут все плотины, превратившие главную реку России в каскад гигантских запруд, наполненных грязно-зеленой водой, и великолепные храмы, усадьбы, деревни, погосты, луга, очищенные всенародным порывом от многолетнего ила и всякой гадости восстанут из небытия и увидят небо и солнце.
26
Прошло уже десять лет со дня переезда семьи Ильина в Средневолжск. Он, его жена и уже взрослые дети наконец-то почувствовали себя настоящими гражданами России. Теперь никто не мог бросить им в лицо: «Езжай свой Россия!». Они уже здесь жили, и это их почти устраивало. Жизнь вроде бы налаживалась и, несмотря на то, что очутились они, нежданно-негаданно, в депрессивном регионе - деваться было некуда, да и попривыкли уже к провинциальной жизни. Антон Сергеевич как-то заметил, что на центральной улице города чуть ли не каждое десятое лицо ему знакомо. «Это тебе не Тверская! – думал он, гуляя по бульвару. – Там хоть сто лет живи… Нет, определенно в провинции есть что-то положительное, а если еще дело идет к пенсии…»
- возможно по центру пройти, обязательно кого-нибудь из знакомых встретишь! – словно читая мысли, сказал, здороваясь, приятель Антона адвокат Варламов. - Видел, видел твой рассказ в московской газете! Читал. Молодец! Поздравляю!
- Какой рассказ? В какой газете? – искренне удивился Антон.
- Ты что! Не в курсе? – в свою очередь удивился приятель. – Ты же лауреатом стал! Неужели тебе никто не сообщил? Ну и коллеги у тебя!
- А когда? где была публикация?
- Да недели две-три назад, в субботнем номере!
Через двадцать минут Ильин был в библиотеке. Вот! Разворот. Справа вверху: «Поздравляем Антона Ильина из Средневолжска" и сильно сокращенный рассказ. Антон снял копию, помчался домой и с гордостью продемонстрировал ее младшему сыну и жене.
- Эх, черт! Жаль что не первое место, а то бы в Бразилию съездили, - с нескрываемой горечью сказала Катя. – Но там еще какие-то призы обещали, - добавила практичная женщина.
В мае Катя с Антоном на полторы недели поехали в отпуск к старым московским друзьям. На следующее утро, когда хозяева квартиры ушли на работу, Катя сказала:
Ты позвонил бы в редакцию. Что там за призы? Может еще и гонорар дадут.
- Дождешься от них гонорара! – буркнул Антон.
- Книжку бы свою подарил…
- Да отстань ты! – огрызнулся Ильин. Но немного погодя достал из сумки газету и набрал номер:
- Здравствуйте. Это Антон Ильин из Средневолжска. Помните, я стал лауреатом вашего конкурса?
- А –а! Здравствуйте! Конечно, помним. Нам очень понравился ваш рассказ! Поздравляем! А вы откуда звоните? - Я здесь, в Москве. Извините, у вас там что-то насчет призов… Это наверное похоже на вымогательство…
- Ну что вы! Приезжайте в редакцию, и мы вам вручим все, что полагается.
Встретили Ильина радушно. Молодые журналисты крутой московской газеты с нескрываемым интересом смотрели на великовозрастного дядю, который им в отцы годился. Ему торжественно вручили большой тяжелый фирменный пакет с известнейшим логотипом, и все сотрудники отдела поочередно пожали новоиспеченному лауреату руку. Все это Катя запечатлела предусмотрительно прихваченным с собой «Никоном». Антон тут же подписал свою книжку, вручил ее ведущей популярной рубрики и, обменявшись визитками, распрощались. В пакете были: литровая бутылка дорогой водки, кружка, пепельница, открывашка, зажигалка, авторучка, майка и другие мелочи с логотипом газеты.
Отпуск пролетел быстро. Лето незаметно перешло в осень, и в один прекрасный день, несмотря на слякоть, дождь, ветрище и собачий холод, произошло то, о чем в старину говорили, что "ни в сказке сказать, ни пером описать".
…Хлопнула входная дверь, и из сеней раздался какой-то ненормальный, истеричный крик жены: «Антон! Ты едешь в Бразилию!». Катя влетела в комнату, в распахнутом пальто, в заляпанных грязью сапогах, размахивая телеграммой. Ильин обалдело посмотрел на жену, выхватил шершавый, серый листок и впился в крупный телетайпный текст без знаков препинания:
УВАЖАЕМЫЙ АНТОН ТЕЛЕКАНАЛ И ГАЗЕТА ПОЗДРАВЛЯЮТ ВАС С ПОБЕДОЙ КОНКУРСЕ ВЫ ЗАНЯЛИ ВТОРОЕ МЕСТО ЗАНЯВШИЙ ПЕРВОЕ МЕСТО ПОБЕДИТЕЛЬ НЕ СМОГ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ СВОИМ ПРИЗОМ ПО СЕМЕЙНЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ ПОЭТОМУ ГЛАВНЫЙ ПРИЗ ПОЕЗДКА БРАЗИЛИЮ ПОЛУЧАЕТЕ ВЫ ПРОСИМ ВАС КАК МОЖНО СКОРЕЕ СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ ПО ТЕЛЕФОНУ…