Если течение побыстрее или глубина побольше,-требуется тяжелее грузило, иначе половина каждой проводки будет уходить на то, чтобы утонула насадка; тяжелее грузило - нужен другой поплавок, ведь при всех условиях торчать должен лишь самый кончик; чем тоньше, тем лучше. Толстый поплавок, например пенопластовая капелька, при поклевке будет идти вприпрыжку, дробить, как пробка, а надо, чтобы сразу тонул. На Векше настоящие проволочники применяли только собственноручно изготовленные тонкие поплавки-веретенца, выструганные из темной осокоревой коры, которую подбирали тут же на берегу. Она довольно хрупка, зато можно было "вылепить" любую форму - шишечку с горошину для привязывания к леске, утолщенную серединку и сходящий на нет острый кончик. Выработанная опытом форма осокоревого поплавка была настолько мудрой, что истинные проволочники не соблазнялись никакими современными материалами и новомодными формами. Когда я видел на реке рыбака, удящего в проводку с магазинным поплавком-болванчиком, то сразу понимал: это рыбак ненастоящий. Пластмассовый поплавок поразительно бездарен, у него все свойства наоборот: и вес, и форма, и цвет.
Леска на проволочной удочке должна быть как можно тоньше, иначе она не передаст легкой поклевки поплавку. Поэтому у настоящего прово-дочника в лодке обязательно подсачек - без нею крупную рыбу на подъем не взять. Ну и прикорм! Прикорм опускают на дно возле лодки, струя "раздувает" его лучом, в этом луче и надо вести насадку от борта и вниз по струе, насколько хватит зрения, чтобы хорошо видеть кончик поплавка. Кто-нибудь может сказать, что это однообразное занятие - после каждого проплыва перебрасывать удочку. Но еще Сабанеев ответил, что однообразным оно может показаться лишь до первой крупной рыбы!
На енисейских речках хариуса ловят нахлыстом на мелких быстряках, а окунишки и ельники такой чести не заслуживают, тем более что обитают в основном по уловам, где течение крутит, и потому проще всего ловить обычной поплавочной удочкой. И вдруг - язи! И речка с подходящими для проводки местами! Я предвкушал настоящую ловлю, посмеиваясь про себя над местными рыбаками. "Не ловится чо-то..." Проводки вы не знаете!
И... снова были одни ельцы.
Я проснулся на язевом темнозорье, когда сырой озноб охватывает от речной свежести после теплой ночи и туман летучим паром стелется над темной гладью воды, когда все притихло на короткий предутренний час, кусты на берегу не шелохнутся, роняя на текучее зеркало плеса звонкие капли росы. Опустил якорь в ровную струю, а ниже в двадцати метрах был залом рухнувших с берега деревьев. Пристроил мешочек с прикормом и с замиранием сердца отпустил в первый путь чуткий кончик поплавка. Ну!.. Юрк!.. - проворно нырнул он посреди прогона. Ох! - обмерло внутри от неожиданности. Дерг! немного слишком резко (первый раз!) подсекла рука гибким хлыстом удилища. Язь!.. Такая уверенная, солидная поклевка! Тащу - на леске презренно трепыхается ельчик-с-пальчик.
Они суетливой стаей сразу набросились на прикорм - мелюзга вовсе неприличного размера, бойко крутилась возле самой лодки, рвали насадку, не давая ей опуститься. Где ж тут подойти к прикорму уважающему себя язю ельцы просто не давали ловить настоящую рыбу!
Я попробовал избавиться от неожиданной напасти: привязал здоровенный крючок, стал наживлять крупную насадку, пытался гонять поплавок на дальнем отпуске - может там, в стороне от суеты, с достоинством подбирают крошки уважающие себя язи? Ничто не помогало. Рыбалка была испорчена.
Больше я в тот год на Кандат не попал. Но затаил мечту на следующее лето обязательно изведать настоящую радость язевой проводки. Любимая рыбалка...
Я стал проволочником на Векше, притоке Волги. По выходным дням берега нашей речки, особенно ближе к городу, были густо засижены рыбаками, но это все сидел массовый рыболов, оснащенный магазинными удочками с пластмассовыми поплавками, безвредный для рыбьего населения. Они обычно лепились к тихим заводинам, в которых обитала разная речная мелочь: чебаки, густера, синтя и голавлики. Просидев утро и вечер, удильщики налавливали на ушицу и чувствовали полное удовлетворение судьбой. И в это же время на Векше, рядом, немногие избранные выводили широких и золотистых, как самоварные подносы, лещей, воевали с лобастыми голавлями и брали в подсачек килограммовых язей с вызывающе алыми перьями... В проводку, с надувных лодок. Я познал эту ловлю и заразился ею на всю жизнь.
Да, ужение на тихой воде полно своей поэзии, освященной к тому же авторитетом и талантом любимых с детства русских писателей, начиная с С. Т. Аксакова и И. С. Тургенева (вспомните его "Малиновую воду"). Проводке просто не повезло в литературе, мало ли бывает...
Я представляю парной летний вечер, перед самым закатом. Ветерок улегся, гладь воцарилась на векшенских плесах, порозовевших от низкого солнца. Дневной шум утих на берегах реки, и я тоже стараюсь как можно тише плескать веслами, выплывая на зарю. Слева песчаный яр, поросший жестким вязом, осокорями и ежевичником, оттуда наплывает горьковатый теплый дух тополиной листвы. Осторожно булькнул якорь, я стравливаю шнур так, чтобы стать перед свалом ямы. Я долго нащупывал его днем с помощью глубомера и теперь точно знаю положение уреза. В яме, ниже по течению, отстаиваются язи, а на свал они выходят пожировать в поздних сумерках. Прикорм из мешка будет сорить по дну до уреза, и запашистая струя должна, как магнит, вытянуть ямных рыбин.
Несколько прогонов поплавок проходит невозмутимо спокойно, рыба пока не подошла... Можно попробовать еще приподнять наплыв, чтобы насадка едва задевала дно, поднимая легкую муть (проволочники называют этот способ поволокой). Поплавок при этом на поверхности все время спотыкается и кивает. В конце прохода, когда течением насадку начало поднимать и вытягивать леску в струе, я на всякий случай подсек. И сразу услышал рукой крупную рыбу. Как она ходила на струе, как кувыркалась и бушевала, нарушая вечернюю тишину! Все-таки я ее подтянул и перевалил в подсачек. Язь? Успокаивая нервы, погнал поплавок еще пару проходов и - опять на вытяжке! снова подсек язя.,.