– Тогда я пойду, – произнес Денис и направился к лестнице: ходьба всегда помогала ему прийти в себя.
Впрочем, сейчас не получилось – в нем так и кипела ярость. Хотелось взять Вяземского за ворот белой рубашки и приложить лицом в стену, чтоб алым брызнуло, чтобы в воздухе повис тяжелый кровавый запах, чтобы…
Он приказал себе успокоиться. Хватило ума не махать кулаками после драки – так хватит и сил, чтобы жить дальше. Сковать свое стремление к власти теми золотыми гвоздями, которые усеивают его портупею, и не высовываться. Быть тем, кем его привыкли видеть. Он невольно задался вопросом, сколько еще сможет терпеть тех, кто хочет забить его за плинтус, и не нашел ответа.
Вся его суть стремилась к власти – а мир надевал на него ошейник и советовал заткнуться и никогда не поднимать голову.
Стоило Денису подняться на второй этаж, как к нему тотчас же бросился Наумов, все еще младший сотрудник отдела некроформирования в свои тридцать восемь. В руках он держал новенький модный смартфон – купил вчера вечером и теперь носил так, чтобы все видели и завидовали. Денис скептически подумал о том, сколько Наумову придется выплачивать кредит и сидеть на пустой гречке.
– Денис Андреевич, скорее! Там полиция такое выкопала!
Денис устало посмотрел в его сторону. Если рабочий день начинался с Наумова, то можно было говорить с гарантией, что он будет дрянным.
Денис напомнил себе, что день начался с девушки, которую заставили шагнуть с крыши, и продолжился словами Вяземского. Куда уж дряннее-то.
– Что там случилось? – спросил Денис, входя с Наумовым в лифт.
Тот нажал на кнопку третьего подземного этажа, и Денис подумал, что дело скверно. На третьем подземном содержали тех, на чьих досье красовалась надпись: «Оранжевый уровень опасности».
Оранжевый был самым высоким. Иногда все, что оставалось от его коллег после общения с его носителями, можно было смести веником в маленький совок. Однажды женщина, которую арестовали на маленьком рынке и привезли сюда, оказалась заблудившейся болотницей. Для тех, кто пытался ее допрашивать, все кончилось очень плохо.
Хотелось надеяться, что сегодня это все-таки не тот случай.
– Ее задержала полиция на автовокзале. Девчонка показалась подозрительной, полицейские подумали, что она под солью, решили проверить. Документы у нее – российские, но… – Наумов ковырнул кончик носа и выпалил: – Это не наша Россия. И самое интересное – в ней ни капли магии. Ну, ее сразу к нам, даже в отделение не завозили.
Денис вопросительно поднял левую бровь. Магия наполняет всех живых существ в мире. У кого-то ее мало, у кого-то много, кто-то умеет использовать ее, а кто-то нет. Но так, чтобы магии не было вообще…
– В чем именно подозрительной?
– Легла на пол и разревелась. Кричала что-то вроде «Мамочка, забери меня обратно», – объяснил Наумов. Экран смартфона мигнул входящим сообщением, и он будто бы невзначай покрутил его так, чтобы Денис мог рассмотреть как следует и умереть от зависти прямо в лифте.
– Хорошо, я проверю, – снисходительно произнес Денис.
Створки лифта бесшумно разошлись, и он вышел в просторный холл с множеством дверей. Одна из них была приоткрыта – Денис увидел девичий силуэт и рыжую вспышку волос. Дверь не заперли, значит, девушка не сопротивлялась и была готова к сотрудничеству.
Уже хорошо. Осталось проверить, что это за документы из другой России и почему в рыжей нет магии.
Нет магии. Как такое вообще может быть?
Денис вошел, поздоровался с еще одним коллегой – Филипп Арепьев, которого все звали просто Филом, заполнял таблицу предварительного опроса. Стрельнув в сторону Дениса острым взглядом из-под пушистых, совершенно девичьих ресниц, Фил откинулся на спинку стула и сообщил:
– Какое-то мутное дело, мой дорогой. – Потом он прицокнул языком, покачал головой и признался: – Мне не нравится.
Завсегдатай дорогих салонов красоты и модных бутиков, Фил кокетничал со всеми в открытую, не делая разницы между мужчинами и женщинами. В отличие от остальных коллег, он не боялся Дениса и не испытывал к нему неприязни – за всей этой стрельбой глазками крылось ледяное презрение к собственной судьбе и полное равнодушие к боли. За подчеркнуто стильным обликом, ухоженным светлокожим лицом и костюмом стоимостью в три зарплаты таилась пустота и тьма, ничто. Денис видел это, а Фил знал, что он видит.
Между ними будто бы жила общая тайна, хотя Денис понимал, что они просто коллеги, не больше. Впрочем, иногда глубокое, почти бесконечное одиночество Фила, которое он прятал за своими ужимками и прыжками, вызывало у Дениса искреннее сочувствие. Фил будто бы хотел приткнуться хоть к кому-то, неважно, к мужчине или к женщине, – и знал, что никто не собирается его принимать.