Теперь дело было за малым, - изобразить эти самые бодрость и веселие...
Ипатий вздохнул, и обвел окружающих суровым взглядом. Слуги суетились. Десяток человек вился вокруг повелителя как мухи вокруг... меда. Легкими невесомыми касаниями они поправляли Ипатию прическу, надетый на голову венец. Слуги расправляли долгополую рубаху, украшенный золотом и жемчугами богатый плащ. Вся это привычная, и обычно незаметная профессионально-ласковая суета, сегодня раздражала правителя. Так много слуг. А где они все были вчера, в минуту опасности? Разбежались по углам как тараканы, и поджидали чем окончится смута. Вот они люди. Вся их подлая суть.
Да нет, были и верные люди. Любимый секретарь Ефтропий, да два воина-евнуха, стоящих вчера у спальни на страже, не изменили своему долгу. Потому и лежали теперь битыми, на попечении императорского врача. Руки у варангов тяжелые. А эти, - холуи...
Ипатий раздраженно взмахнул руками, будто сбрасывая с плеч плащ, - и слуги тут же отпорхнули в стороны, как испуганные бабочки. Император двинулся вперед - к своему роскошному трону. Комнатка где сейчас находился повелитель и его прислуга, была крохотной, - всего в ней и было что четыре неукрашенных стены, да неимоверно богатый, отделанный золотом и самоцветами трон, - который здесь смотрелся чужеродно. К тому же сам трон стоял для непосвященного человека странно, - ибо сидящий на нем человек упирался лицом в стену. Не совсем глухую, впрочем, были в ней для тайного взора отверстия...
Ипатий подошел, подоткнул рубаху, и уселся на трон. Поерзал ягодицами, устраиваясь на мягкой подушке поудобнее. Раздражение не отпускало.
- Скипетр! - он протянул правую руку, и подбежавший слуга, раболепно согнув спину, вложил ему в раскрытую ладонь увесистый жезл. Ипатий с трудом подавил желание отоварить жезлом слугу по хребтине.
- Державу! - Во вторую руку ему вложили золотой шар, символ всей земли, которой Богом доверено править ромейскому властителю. Дать бы тяжеленой державой служке в лоб!..
Ипатий снова вздохнул, укрощая гнев. Господин гневу своему - господин всему.
- Ну что? - Спросил он у слуги, который прильнул к смотровому отверстию в стене.
- Врата растворяются, господин, - отозвался слуга. - Послы входят в зал.
- Ну-с, снизойдем... - буркнул Ипатий, и решительно топнул пяткой по секретной педальке у подножия трона.
Тихо затарахтело и защелкало, - пришел в движение сложнейший механизм, сотворенный древними чудотворцами. Завращались сокрытые зубчатые колеса соединенные друг с другом по рецептам античных магов-механиков. Трон под Ипатием дрогнул, и поехал вниз.
Ипатий опустился сквозь пол комнатки, и... оказался на небесах. Вокруг плыли нарисованные облака, сияло голубое небо. Каждый раз проезжая на своем троне здесь, Ипатий не уставал поражаться искусству украшавших большую тронную залу мастеров. Даже вблизи все выглядело великолепно. Для собравшихся же внизу придворных, и иноземных послов, император действительно будто-бы спускался с неба. Посланец Бога, снизошедший до смертных просителей.
Что-то в механизме трона закряхтело, и Ипатий почувствовал, как его слегка потряхивает. Надо будет сказать главному механику дворца, пусть проверит конструкцию. А то, не приведи боже, застрянешь на пол пути. Уже проходили. Кричи тогда на послов с верхотуры, а как уйдут, жди пока притащат длинную приставную лестницу...
Бог, однако, миловал, и трон продолжал съезжать вниз по стене огромной залы, по искусно сокрытым рельсам. Послы тем временем, подойдя на отмеренное расстояние, по знаку распорядителя остановились, и задрав головы наблюдали за появлением ромейского императора.
Было послов трое. В центре стоял главный, тучный и щекастый мужик, - посол, который на латинский манер звался легатом - за ним торчали два его молодых, но тоже упитанных служки. Глаза служек разбегались по великолепию тронного зала, скача по сделанным из золота прекрасным деревьям, сидящим на их ветвях золотым соловьям, рыкающим золотым львам, и распушивших украшенный драгоценными камнями хвост, золотым павлинам. Тихонько лилась в фонтанах вода, золотые птицы щебетали, звучала прекрасная музыка. Каждый, кто попадал на прием к ромейскому василевсу, - попадал в рай. Щекастый главный мужик, впрочем, видел это не в первый раз, поэтому хоть как-то сдерживал свое восхищение. Служки же его, позабыв про этикет, раззявили рты.
На то и рассчитывалось.
Для того и строилось.
Трон наконец опустился на грешную землю. Бывшие в зале многочисленные придворные, шурша великолепной одеждой, опустились на колено. Послы тоже преклонились. Главный сразу. Очарованные раззявы-служки с опозданием. В лицо Ипатию заблестели посольские тонзуры - выбритые на макушках круглые лысины. Монахи с запада. Плюнуть бы послам на лысины, топнуть педальку, да снова уехать на троне вверх...
Зазвучал зычный поставленный голос распорядителя, задававший пришельцам формальные вопросы. Глуховатый голос посла озвучивал положенные ответы без запинки. Все знали свои роли.
Наконец все формальности были окончены, и папский посланник получил возможность подняться. Он поднял свое толстопятое тело, оправил дорогую сутану, и преисполнившись достоинства загудел.
- Его святейшество, глава католической церкви, наместник Христа, приемник принца апостолов, наместник и блюститель престола святого Петра, Патриарх Запада, Примас Италии, архиепископ и митрополит римской церковной провинции, епископ Рима, Величайший Понтифик, - первочтимый Папа Римский14 Сильвестр шлет Императору Ромеев Ипатию пожелание здравия, и всяческих благ...
В момент пожелания здоровья, Ипатий, мужественно перетерпевший хвастливые титулы римского папы, (до которых тут никому никакого дела не было), благосклонно кивнул. Посол же захватив глотком побольше воздуха, продолжил:
- ...А тако же, его святейшество, шлет весть, что римский Патриарх, неустанно верный делу Божьему, помнит и самые древние свои клятвы ромейскому повелителю; в частности же, святой и нерушимый обоюдный договор от 326го года от рождества Господа Нашего, Иисуса Христа, к совместному исполнению которого, мы - готовы приступить со всем рвением.
Услышав эти слова, Ипатий напрягся. 326й год, от рождества Иисуса, это выходило... Это же... больше семи сотен лет назад! Это было в те древние времена, когда Средиземное Море часто называли "римским морем", потому что все земли по его берегам принадлежали ромеям. Сама Италия, откуда прибыл посол, была тогда одной из ромейских провинций, еще не захваченных вредоносными варварами. Той самой провинцией, где собственно, и располагался древний город Рим, с которого пошла вся великая Ромейская держава. Многое изменилось с тех пор... Что за договор мог иметь силу через такую прорву лет?!
Ипатий незаметно скосил один глаз на евнуха Игната, одного из ближайших своих помощников, в чине "паракимомена"15, который стоял недалеко от трона. Мол, - о каком там договоре речь? Евнух Игнат едва заметно пожал плечами, и сам скосил глаза на "препосита"16 Потамона, который стоял рядом с ним. Потмаон скорчил озадаченную гримасу, и переглянулся с "куриопалатом"17 Марекллом. Маркел же отрицательно кивнув, метнулся взглядом к "логофет-тон-геникою"18 Евсевию. Евсевий, досадливо закусил губу, и повернулся к "логофету дрома"19 Филумену. Филумен тут же пожал плечами, и непонимающе оборотился к "протоспафарию"20 Аркадию. Аркадий же в свою очередь...
"Никчемные мерзавцы!!!" - свирепо подумал Ипатий, глядя на мнущихся придворных самых высоких рангов. - "Горазды только щеки наедать!" Пауза с гляделками неподобающе затягивалась. Краем глаза он успел увидеть, как стоявшие поодаль малые служки незаметно начали вытекать из зала, - не иначе побежали к секретарям и архивистам, узнавать про неизвестный древний договор. Раскопают конечно... Но сейчас это уже не имело значения. Из-за нелепого мятежа варангов, которые не дали нормально подготовится к приему послов, - повелителю придется унизиться, и признать перед лицом италийского попа своё невежество.