— Ладно. Интересно. Большинство моих знакомых мужчин сразу несется в ванную. Рада слышать, что ты любишь запахи, Макс. Я тоже, но с годами меня от этого отучили, вроде как промыли мозги. Ты да еще один человек — единственные из всех, с кем я была, кому нравились запахи. Думаю, большинству парней нравится то, что у женщин между ног, если женщина умеет за этим ухаживать. Шаг дальше — и многие начинают по-настоящему нервничать.
— А кто был вторым?
— Мой экс-муженек, Рик.
— Рик-Елдык?
— Он самый. У тебя хорошая память.
— Расскажешь о нем?
— Если хочешь. Но тема больная, так что смогу только по кусочкам.
Один из таких кусочков я получил, когда мы ели. Глядя на ломтик огурца, Лили покрутила им на вилке и улыбнулась.
— Хочешь историю о Рике Аароне? Я расскажу тебе одну — об огурцах. Я о ней вроде как забыла на много лет, только что вспомнила. Когда мы с Риком стали жить вместе — мы тогда учились в колледже, — мы решили, что мне пора познакомиться с его родителями. Рик меня месяцами готовил, предостерегал, но я думала, что он просто осторожничает — знаешь, не хочет, чтобы я ожидала слишком многого. Родители его жили в нескольких часах езды от колледжа, так что однажды в воскресенье мы отправились к ним на машине, разряженные, как куклы, — вылитые Барби с Кеном. Мне полагалось при первой же возможности спросить его отца о саде, поскольку папочка помешан на садоводстве. Мы приехали, меня представили. Семейство внимательно меня осмотрело, затем настало время воскресной трапезы. Меня посадили рядом с мистером Аароном, и когда мы дошли до супа, я любезно спросила: «Я слышала, у вас прекрасный сад, мистер Аарон. Можно мне будет взглянуть на него после обеда?» Он ответил: «Ну-у-у, не знаю. У вас сейчас нет месячных?» Макс, мне было двадцать лет. Я никогда прежде не встречалась с этим подонком, но первое, о чем он меня спросил, — о месячных. Я поглядела через стол на Рика, но мой герой уткнулся в тарелку. Зато остальная часть семейства смотрела на меня с любезным видом и ждала ответа!
— Какое отношение это имеет к саду, мистер Аарон?
— Ха! Ежу ясно, что вы ничего не смыслите в садоводстве! Могу только сказать, что стоит женщине во время месячных подойти к огурцам — и они пропали. Верная смерть. Только и всего.
Деревья вокруг начинали желтеть. На столе, рядом с моими темными очками, стоял стакан с молочно-белым перно. Тарелки с хрустящим салатом и мягкими сырами. Мой бумажник распух от чудесных больших стофранковых купюр, которые в банке вручают пачкой с маленьким зажимом на уголке, чтобы не рассыпались. Скоро мы вернемся в номер, примем ванну, затем станем готовиться к ужину. Как лучше одеться? Не важно, я теперь знал, какова Лили под одеждой. И знал, что снова скоро войду в нее, и Лили, казалось, не меньше меня жаждала этого. Думаю, мы оба в тот первый день были так счастливы, что его можно было бы повторять снова и снова, пока не придет время покидать Францию, а мы все еще не насытились бы.
Место для начала романа было прекрасное: южная Франция упоительно долго ласкает все пять чувств. Многое из того, что там ощущаешь, может наложить на тебя отпечаток. Ибо это — земля, телесная жизнь в самом совершенном ее воплощении. Таково же и начато любви, если вам повезет. Я сказал Лили, что в обоих этих «местах» скрыта какая-то часть тайной сущности мира.
Я мог бы предложить вам пачку снимков или переключиться на показ слайдов и утомить вас картинами нашего счастья и веселья, но я опишу еще только две сцены.
Лили обожала рынки под открытым небом, и мы часто посещали их, путешествуя по сельской местности, из одной идиллии в другую. Наша взятая напрокат машина скоро оказалась нагружена ароматными эссенциями, старыми льняными платьями, сушеными провансальскими травами и лавандой. Я любил стоять рядом с Лили и наблюдать, как она роется в коробках со старыми французскими журналами или пробует, хорошо ли оливковое масло, втирая его в тыльную сторону ладони. За ту неделю она рассказала мне много забавных вещей о еде — я даже не подозревал о них и с благодарностью и рвением учился. Лили рассмеялась, когда я сказал, что ее энтузиазм вдохновляет и что она совсем не похожа на женщин, с которыми я встречался за последнее время (кроме Норы Сильвер), — они редко снимали солнечные очки, чтобы хоть взглянуть на меню.
— «Держись невозмутимо и небрежно», да? В этом плане я не очень похожа на калифорнийку, правда? У меня даже темных очков нет.
Как назывался тот городок? Я так отчетливо вижу его мысленно… Рядом — быстрая темная река. Ресторан на воде, где мы ели. Мемориальная доска, сообщающая, что здесь жил кто-то вроде Петрарки[17]. Мы попали туда в базарный день, так что остановились перекусить и порыться на заманчивых лотках и в коробках. Речка, рынок и главная улица шли параллельно друг другу. Мы с Лили разделились — она хотела посмотреть на продукты, а я раскопал ящик старых комиксов, при виде которых алчно потер руки. Мы договорились встретиться у машины через час — долгий поцелуй, пока. Мне нравилось в Лили и то, что с ней запросто можно было на какое-то время расстаться и побродить в одиночку. Чаще даже именно она предлагала разделиться, когда мы попадали куда-то и наши взгляды устремлялись в разные стороны.
17
Петрарка, Франческо (1304–1374) — итальянский поэт, родоначальник гуманистической культуры Возрождения, автор «Канцоньере» («Книги песен»), поэм «Африка» (1339–1342) и «Буколики» (1346–1357), автобиографических произведений «Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру» (1342–1343) и «Письмо к потомкам» (1374).