Признаться, меня зацепил этот поступок Зака, хотя если уж говорить совсем откровенно, то меня в отношении некроманта цепляло многое. Почти всё. И его показное равнодушие, и напускная ворчливость, и отстранённость, которую он изображал, когда мы с Мэттом держались за руки. И вот такая внезапная месть «за Ронни». С чего бы это?
Я потрясла головой, отгоняя непрошеные мысли. Что за романтическая дурь лезет мне в голову? Как только это ночное приключение закончится, куратор прочитает мне длиннющую нотацию — в этом можно не сомневаться. Хорошо будет, если утром он не отошлёт меня обратно, набросив и на меня заклинание паралича, чтобы не убежала от извозчика. А пока мы шли в город и вели с собой опасного преступника, вот об этом нужно было беспокоиться! У стражей порядка наверняка будут к нам вопросы.
***
Капитан городской стражи встретил нас недоверчиво и хмуро, попросил предъявить документы и расспрашивать о случившемся не спешил. Осмотрев на всякий случай верёвки, которыми был связан Герберт Ивенс, капитан рассадил нас на лавки по разные стороны просторной приёмной.
— Всех бы вас в каталажку запереть до утра, — проворчал он. — До выяснения, так сказать.
Совсем хорошо! За три дня поездки в Форстад я уже второй раз едва не угодила в тюрьму. Свою первую практику я точно запомню навсегда! Зак прищурился, наблюдая, как начальник стражи мечется по комнате и отдаёт распоряжения помощникам.
— Послал за следователем, ждите, — снова буркнул капитан в нашу сторону.
У него было лицо человека, которому по долгу службы приходится слишком мало спать и слишком много работать. Поросшие щетиной щёки, усталый взгляд, взъерошенные волосы с проседью, несмотря на то, что начальнику стражи было едва ли больше тридцати лет. Я осторожно потрогала след от ножа на шее — и это не укрылось от взгляда капитана.
— Ранена? — Он кинулся к столу, раскопал среди вороха бумаг и донесений скомканную тряпку и бросил мне на колени. — И за лекарем посылать ещё?
— Не надо, ничего страшного. У нас свой лекарь есть в гостинице! — быстро сказала я и вытерла пальцы о тряпицу.
Ничего, не истеку кровью, вроде бы даже и не больно. Тем временем Герберт Ивенс, которого язык не поворачивался называть господином, как писали в газете, принялся требовательно мычать и привлекать к себе внимание. Капитан показал ему кулак: сиди, мол, смирно. Слава всем богам! Не хватало ещё, чтобы дело вывернулось наизнанку и нас с Заком обвинили в нападении на честного горожанина. А что, так бывает. Деньги решают всё. И всё же я надеялась, что неприветливый капитан стражи окажется неподкупным. Мне так хотелось справедливости для бедной Лилианы!
Через час или чуть больше пришёл разбуженный стражами следователь. Им оказался мужчина лет пятидесяти, подтянутый и бодрый, с цепким испытывающим взглядом. Зак, жестом приказав мне не вмешиваться, коротко поведал ему о наших ночных приключениях. Следователь слушал внимательно, а сам то и дело перелистывал истрёпанный блокнот, который вытащил из кармана.
— Что ж, неплохо владеть магией, не так ли? — весело сказал он. — Будь в страже парочка магов, преступность в городе быстро сошла бы на нет.
— Не могу с вами согласиться, — ответил Зак. — Мы приехали из Аркеллы, города, где маги встречаются на каждом шагу. И, поверьте, у нас там тоже случается немало происшествий. В том числе и магических.
— И всё же вы мне очень помогли, ребята! Уже десять дней я бьюсь над этой загадкой. Исчезновение госпожи Лилианы Ивенс, бесплодные поиски, а потом слухи о неприкаянном духе… Я никак не мог нащупать конец этой нити, чтобы распутать всю историю.
— Потому что вы не маг! — ляпнула я. — Вот Зак пообщался с духом и сразу всё понял.
Некромант нахмурился: ему не понравилось, что я подала голос.
— По правде говоря, я понял не всё, — признался Зак. — У духа были слишком обрывочные воспоминания, а мёртвые тела не очень разговорчивы.
— Тогда слушайте с самого начала, — торжественно произнёс следователь и начал свой рассказ. — Герберт Ивенс женился на осиротевшей Лилиане, когда ей было всего лишь пятнадцать лет. Кому-то нужно было заняться ювелирным бизнесом её отца, управлять лавкой. Опекун юной Лили, старый пройдоха Боб, получил за этот брак солидный выкуп, правда, счастья это ему не принесло: спустя месяц он отправился к праотцам. Сердце не выдержало. И лавка, и поместье, и молодая жена — всё оказалось в распоряжении Герберта. Несколько лет дела шли хорошо, но потом Лилиана подросла и, как бы это лучше сказать, поумнела. Потребовала от мужа развода и свою долю в семейном деле. Её понять можно — всю юность прожила, словно невольница, то нельзя, это нельзя, вот молодая кровь и взыграла. Жаль, что Лили не обзавелась надёжными союзниками. Жаль.