Марк вздрогнул, оторвавшись от своих записей.
— Испытание! Да! Фактор неизвестности! Стресс-тест! Интересно, будет ли оно коррелировать с показателями выживаемости при ингаляции тотемных паров? Надо фиксировать! — Он снова заскрипел карандашом.
Степан просто громче завсхлипывал. Я вздохнул, чувствуя, как в висках застучало сильнее. После. Значит, сначала надо пережить вдох под взглядом каменного змея. С новыми зелеными глазами. Интересно, он заметит разницу?
— Главное — не дергаться и не думать о плохом, — процедил я, больше для себя. — Как тот Димон… Он слишком много орал про богатство и сучек. Змей не оценил.
Григорий хмыкнул, но ничего не сказал. Артём побледнел еще больше.
В этот момент тяжелая дверь трактира с грохотом распахнулась. На пороге, залитые лиловым светом сзади, вырисовывались четыре фигуры в черной коже. Впереди — она.
Виолетта.
Но это была не ночная девчонка с сияющими глазами. Это была Старшая Стражница. Ледяная. Непреклонная. Ее каштановые волосы были туго убраны, лицо — гладкая, бесстрастная маска. Золотистые вышивки на форме сверкали холодно. За ней — три стражницы, включая ту самую кареглазую, что подмигивала в первый день. Теперь ее лицо тоже было непроницаемым.
— На ноги, черви! — голос Виолетты прозвучал, как удар хлыста по воздуху. Резко. Без тени тепла или игривости. — Время не ждет. Тотем ждет своих жертв… — она сделала микроскопическую паузу, — …кандидатов. Быстро! На площадь!
Она вошла, ее взгляд скользнул по нам, как скальпель по гниющей плоти. Оценивающе. Презрительно. Она смотрела на Григория, на Марка, на всхлипывающего Степана, на неподвижного Клима, на дрожащего Артёма… как на скот, ведомый на убой. Ни капли сомнения, ни тени воспоминания о ночном лесе, танце или поцелуе.
Потом ее взгляд упал на меня.
На долю секунды — меньше, чем миг — что-то дрогнуло. Ледяные изумрудные озера смягчились. Уголки губ — те самые, что вчера были такими мягкими и сладкими — дрогнули в едва уловимой, легкой улыбке. Быстрой, как вспышка синего светлячка. В глазах мелькнуло что-то теплое, тревожное, знакомое… "Не помри до обеда".
А потом — щелк. Маска вернулась на место. Холоднее и тверже прежнего. Ее взгляд стал еще жестче, когда он скользнул по мне, будто пытаясь стереть эту мгновенную слабость.
— Ты! — она ткнула пальцем в мою сторону, голос стал злее. — Особенно не мешкай! Иди первым! Покажи пример стойкости… или глупости.
Она развернулась, ее плащ взметнулся. Стражницы тут же взяли нас в "коробочку", подталкивая к выходу. Мы покорно поплелись, как стадо. Я шел первым, как велено, чувствуя на спине ее пристальный, колючий взгляд. Тот, что видел меня наследником… и тот, что сейчас видел лишь кандидата под номером один.
Мы вышли на улицу. Лиловый свет Изнанки ударил в глаза. Воздух, как всегда, был густым и горьким. Виолетта шла впереди, ее спина прямая, походка уверенная и жесткая. Никаких раскачиваний на каблучках, никаких оглядываний. Только командир, ведущий отряд на задание.
Какая же ты актриса, Виолетта Аспидова, — подумал я, шагая по знакомым, змеиным улицам к площади Тотемного Аспида. — Или просто раздвоение личности?
Вчерашняя нежность казалась сном. Обещанный обед — миражом. Оставался только холодный камень площади, шипящая пасть тотема и ледяная маска графини, которая умела посылать воздушные поцелуи и прикалывать тебя шпагой с одинаковой легкостью.
Испытание дыханием начиналось. А самое главное испытание — понять, кто же передо мной: невеста или палач — только усложнялось.
Мы стояли перед Тотемным Аспидом. Рубиновые глаза пылали в лиловом свете Изнанки, холодные и всевидящие. Воздух вибрировал от древней мощи и… ожидания. Площадь была пустынна, кроме нас, стражниц и каменного исполина. Напряжение висело густым, горьким туманом.
Все пятеро моих "товарищей" были бледны как смерть. Степан молился, Артём дрожал, Григорий сжимал кулаки, Клим замер в своей хищной готовности. Только Марк, одержимый ученый, шевельнулся. Он юрко подскочил ко мне, его очки блеснули.
— Лекс! — прошептал он лихорадочно, тыча пальцем в мои глаза. — Кое-что заметил! Обратил внимание, так сказать! Мне кажется… или Ваши глаза были совершенно иного цвета вчера? Не этот… змеиный изумруд! Фасцинирующая мутация под воздействием токсинов? Или адаптивная пигментация? Может, образец слюны…?
Я резко отстранился, буркнув сквозь зубы: