Я не видел их, но чувствовал. Жар. Невероятный жар и давление изнутри глазниц. Как будто две крошечные звезды вспыхнули в моей голове. И свет, который они излучали, лился наружу. Не зеленый, как раньше. А густой, глубокий, пугающий… рубиновый. Цвет Тотемного Аспида. Цвет древней, безжалостной власти.
Каменные рыцари у ворот замерли. Упыри прекратили свое движение. Даже слепая страж с гробом у входа в замок, казалось, на мгновение затихла, ее ощупывающие пальцы зависли в воздухе.
В центре этого замершего кошмара стоял я. Окровавленный, израненный, но не сломленный. С ключом в одной руке. И с рубиновым пламенем вместо глаз — знак пробудившейся крови Аспидовых. Наследник явил себя. И мертвый город, и его стражи, затаив дыхание, ждали, что он сделает дальше.
Время застыло на миг. Я стоял, дыша тяжело и странно — воздух Изнанки больше не жёг лёгкие, а обволакивал как бархат, насыщенный десятками новых, невероятных ароматов: терпкой смолой чёрных деревьев, нектаром ядовитых цветов, запахом влажной земли и… силы. Чистой, древней силы. Лес за пределом города не просто замер — он затаился. В тенях между стволами я видел их теперь ясно: десятки пар горящих глаз, силуэты хищников, замерших в полушаге, в позе перед прыжком. Они хотели напасть. Рвались к добыче. Но что-то… удерживало. Невидимая преграда страха или почтения. Мои новые, рубиновые глаза, казалось, метали незримые лучи, парализующие волю.
Но времени на осознание этой новой реальности не было. Рисковать было нельзя — неизвестно, как долго продлится этот эффект, и что будет, если я шагну в чащу.
Я не знал, что предпримут аспиды, рыцари и эта стражница с гробом. Я громко гаркнул рыцарям, что перекрыли проход.
— Прочь! — и они расступились. Инстинкт самосохранения, помноженный на мой истошный вопль, сделал свое дело. — Бежим! — гаркнул я, уже не командуя, а констатируя очевидное. — Пока путь открыт!
Мы рванули. Пронеслись мимо рыцарей. Тропа…обратный путь, казался быстрее. Мы неслись, боясь, что эти твари погонятся за нами. Но они остались в городе.
Енотов не было. Как и других существ. Но я видел их. Видел их голодные взгляды в лесу, но они не дергались. Затаились. Ждали. Или…боялись?
И вот стена. Она уже дрожала, влажная пелена, ожидая нас. Мои товарищи, бледные, с лицами, искаженными ужасом и непониманием (особенно Григорий — он пялился на меня, как на призрака, но бежал), провалились сквозь неё первыми. Я окинул последним взглядом замерший, таящий смерть лес — этот новый, дышащий силой мир, который манил как наркотик — и шагнул следом.
Ощущение перехода — влажная ткань, давление — и мы снова в знакомом, пахнущем металлом и гарью переулке города Аспидовых. Стена сомкнулась за спиной с глухим стуком.
— Ха! Червяки вернулись! — раздался знакомый хрипловатый голос. Лора. Она стояла, опершись на алебарду, рядом с другими стражницами, ее карие глаза смотрели на нас с привычным презрением. — Наверняка даже до города не добр…
Ее фраза оборвалась на полуслове. Ее взгляд, скользнувший по нам, остановился на мне. На моих глазах. На глазах, которые горели тем же рубиновым пламенем, что и у Тотемного Аспида на площади.
Лора остолбенела. Ее лицо, всегда самоуверенное и хищное, исказилось в гримасе абсолютного шока и… страха. Чистого, животного страха. Алебарда выпала из ее рук с грохотом. Лора не упала — она рухнула на колени, ударившись о камни мостовой. За ней, как подкошенные, грохнулись на колени остальные стражницы. Никто не приказывал. Это был инстинкт. Древний, вбитый в кровь рода.
Я стоял, все еще тяжело дыша, чувствуя жар в глазах и странную, пульсирующую силу в венах. Я не понимал. Почему? Из-за глаз? Из-за ключа, который я все еще сжимал в кулаке? Из-за запаха леса и яда, который теперь витал вокруг меня?
Лора подняла голову. Ее лицо было мертвенно-бледным. Когда она заговорила, ее голос был неузнаваем — лишенный всякой хрипловатости и наглости, он звучал низко, почтительно, на чистейшем, церемонном старом немецком:
"Mein Herr…" (Мой господин…) — она начала, и каждое слово было выверенным, полным подобострастия. — "Wir freuen uns, Euch am Schwarzen Tor zu Aspidium zu sehen. Wir bitten um Vergebung für diese… bescheidene Aufnahme." (Мы рады видеть Вас у Чёрного Входа в город Аспидиум. Просим прощения за столь… скромный прием.) Она резко повернула голову к ближайшей ошеломленной стражнице, и ее шепот был резким, как удар кнута, но все еще на немецком: "Psst! Hol sofort Gräfin Violette! Schnell!" (Псс! Приведи графиню Виолетту! Немедленно!) Потом она снова обратилась ко мне, склонив голову еще ниже: "Mein Herr… Eure geliebte AspiVio wird gleich hier sein." (О господин… Ваша любимая АспиВио скоро будет здесь.)