Но главное — голова. Огромная, треугольная, как у королевской кобры, но в тысячу раз массивнее. И глаза. Два гигантских шара чистейшего рубина, пылающих изнутри холодным, бездонным пламенем. В них отражалась и пирамида, и лиловое небо, и мое ничтожно маленькое, дрожащее от страха существо у подножия. В них не было зрачков — только бесконечная глубина и знание, растянувшееся на тысячелетия.
Он увидел меня. И засмеялся.
Звук был ужасающим. Не смех, а скрежет скал, падающих в бездну, смешанный с влажным бульканьем и змеиным шипением. Он эхом разнесся по площади, заставив камни вибрировать, а мои кости — сжиматься от первобытного ужаса.
— Ху-ху-ху-сссссс… Вот ты и пришел ко мне. Наконец-то.
Голос был уже не зовущим, а физическим ударом по сознанию, исходящим из той гигантской пасти, усеянной клыками размером с мое тело.
— Тебе страшно? — спросил Аспид, и его рубиновые глаза сузились, будто в усмешке. — Страшно. Я это чувствую. Каждая твоя дрожащая клеточка кричит об этом. Хорошо.
Он медленно опустил свою чудовищную голову, приближая ее ко мне. Тень накрыла меня целиком. Запах серы, древней пыли и чего-то невыразимо чуждого, космического, ударил в нос. Его дыхание, горячее и влажное, как из печи, обожгло кожу.
— А теперь ответь. — его голос стал тише, интимнее, но от этого только страшнее. — Зачем ты ко мне пришел?
Я попытался проглотить комок в горле. Голос сорвался на хрип:
— А… а у меня разве был выбор?
— Ху-ху-ху-ссссс… — его смех снова прокатился по площади. — Выбор есть всегда, червяк. Всегда. Но да… твой выбор граничил со смертью. Верная кончина или… шаг в неизвестность ко Мне. Ты выбрал шаг. Но Я задал тебе вопрос. Не уходи от него. Ответь. Четко. Зачем. Ты. Ко Мне. Пришел?
Последние слова он произнес с ударением, каждое — как молот по наковальне. Давящая сила его воли обрушилась на меня, требуя ответа. Я собрал волю в кулак, вспомнив напутствие Виолетты. Будь уверенным. Будь смелым. Хоть на словах.
— Получить силу! — выпалил я, стараясь звучать твердо. — И возглавить род Аспидовых!
Рубиновые глаза вспыхнули ярче. В них мелькнуло что-то… насмешливое? Разочарованное?
— А ты разве этого хочешь? — прошипел Аспид. Его голова приблизилась еще на считанные метры. Я видел каждую трещинку на его чешуе, каждую неровность на его гигантских клыках. — Или ты просто повторяешь то, что от тебя ждут? Сила… Власть… Возглавить род… Громкие слова, смертный. Но сможешь ли ты потянуть на себе эту ношу? Не просто носить титул, а быть им?
Он сделал паузу, давая словам впитаться, как яду.
— Ты ничего не знаешь о нас. Обо Мне. О наших… нормах. О наших правилах. О той цене, что платит каждый, кто поднимается к вершине пирамиды. — Он кивнул своей чудовищной головой в сторону ступеней. — Ты даже не знаешь самого главного…
Его голос опустился до шепота, но шепота, который резал слух, как стекло.
— Ты даже не знаешь, что мир… тот мир, где когда-то жила твоя душа… где ты был кем-то другим… был уничтожен. Стерт. Обращен в прах и пепел космического ветра. Ты не просто попал сюда, червяк. Ты — беглец. Последний осколок разбитого зеркала. Призрак мира, которого больше нет.
Слова обрушились на меня не звуком, а ледяной глыбой, разбивающей все внутри. Мир… уничтожен? Мой мир? Нет. Не может быть. Это ложь. Уловка. Провокация!
Но в глубине тех рубиновых бездн не было лжи. Только холодная, беспощадная правда. Правда, от которой мир вокруг поплыл, а земля ушла из-под ног. Я стоял перед древним божеством, наследник без наследства, правитель без понимания, человек без дома, оглушенный грохотом собственного мира, рухнувшего в небытие, о котором он даже не подозревал. И все, что я мог сделать — это смотреть в эти пылающие рубиновые глаза, чувствуя, как последние опоры реальности рассыпаются в прах.
— Да… Я не знал. Память словно выжжена каленым железом. Не помню ни своего имени в прошлом мире, ни причины гибели… ни даже как пал мой мир. Теперь я здесь, одиннадцатый год идут твои испытания. И я — первый, кто добрался до этого рубежа. Неужели тебе не нужен наследник? Так вот же он! Я здесь, стою перед тобой!