— Я… я же не в твоем вкусе?! — попытался я найти хоть какую-то логику, отчаяние делало голос хриплым. — А как же твоё «только ради рода»?!
— Ты и есть род, глупец! — она прошипела с внезапной яростью. — Его будущее! Его кровь! Его плоть! — И прежде чем я успел среагировать, ее язык грубо ворвался в мой рот. Ее руки схватили мою голову, удерживая с нечеловеческой силой. Поцелуй был не страстным. Он был заявлением. Актом обладания. Маркировки территории. Я был парализован — физически и шоком. Что я мог сделать?! Сопротивляться силе Старшей? Звать Виолетту? Сжечь себя насмерть остатками силы Аспида?
— Ладно… ступай, — она оторвалась так же внезапно, как и напала. Ее губы были влажными, глаза — темными от чего-то нечитаемого. Она прошептала, едва слышно, губами у самого моего уха: — Если хочешь… можешь не отпускать руки. Мне это… по душе.
Затем она, словно гибкая тень, ускользнула с моих коленей, как змея, сбросившая свою старую кожу на прогретый солнцем камень. Выпрямилась, словно струна, натянула на себя маску безупречности, разгладив несуществующие складки платья. И… вернулась. Ледяная королева, отстраненная и неприступная, как пик далекой горы. В каре-зеленых омутах ее глаз не осталось и следа мимолетного безумия — лишь осколки холодного расчета и… ледяная насмешка, обжигающая сильнее лютого мороза.
— Мы будем играть с тобой, Лекс, — произнесла она четко, глядя на меня сверху вниз. — Столько, сколько захотим. А тебе… — ее губы тронула ледяная усмешка, — …еще предстоит доказать, что ты не просто наша игрушка. А наш настоящий… Господин. Мышонок.
Я вскочил с кресла. Чувствовал себя… использованным. Легкодоступным. Униженным. Но… черт возьми, в глубине души — странно, порочно довольным ее вниманием, ее силой, ее… опасностью. Я шагнул к двери, не оглядываясь. Перстень жгло палец. Губы горели от ее поцелуя. На пальцах я чувствовал еще её ягодицы. Проклятье!
Виолетта ждала у двери, прислонившись к холодному камню стены. Ее лицо было залито слезами. Она бросилась ко мне, схватив за руки, ее изумрудные глаза, огромные и испуганные, выискивали раны, следы пыток.
— Как прошло?! — она всхлипнула, голос дрожал. — Я думала… я думала она тебя убьет! Или… или сделает что-то ужасное! Я слышала твой крик!
Убьет? — ярость и горькая ирония кольнули меня. — Да она меня чуть не изнасиловала, чертовка! Играла, как кошка с мышью! — Я посмотрел на Виолетту — на ее искренний страх, на слезы, на доверчивость. — Рассказать? Что? Что ее святая Старшая Сестра только что уселась мне на колени и засунула язык в глотку? Что она обещала запереть и делать "все, что захочет"?
— Она… она просто рассказала историю, — пробормотал я, отводя взгляд. Голос звучал чужим. — Жестко. Но… живой. Не убила. — Тело-то цело… пока.
Виолетта всхлипнула с облегчением и прижалась ко мне.
— Ох, Лексюша… я так боялась…
Я обнял ее автоматически, глядя поверх ее головы в мрачные своды коридора. Черт бы побрал всю эту семейку! Озабоченные змеи! — бесился я внутренне. — Ну… блин… я, конечно, тоже не святой… но я не такой! Я адекватный! Она же Старшая! Она должна быть умнее, сдержаннее… СУКА! — Ее холодная власть, ее опасность, ее тело — все смешалось в голове в ядовитый коктейль. — Их голодовка… веками без настоящего мужчины? Аспид… — Мысль ударила, как молния. — Хитрый ты змей! Древний и безумный! Это все ТЫ! Твоя игра! Ты подкинул им игрушку, которую нельзя трахнуть, но можно мучить! Ху-ху-ху, сволочь! Ах, да. Скоро я стану отличной пособием по урокам анатомии.
Я сжал Виолетту чуть сильнее, чувствуя, как ее тело трепещет от облегчения. А сам смотрел в темноту, где, казалось, мерцали рубиновые глаза Тотемного Аспида. Игра была в самом разгаре. И правила становились все изощреннее и опаснее.
Хроника Аспидовых. Графиня Амалия Аспидова
Хроника Дома Аспидовых
Ежеквартальные ведомости для внутреннего пользования рода. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
Особа:
Амалия Аспидова
Первая Старшая Дочь Тотемного Аспида, Хранительница Архивов и Тёмных Искусств, Де-факто Глава Совета Сестер
