- Цукуне! - Мока смахнув остатки влаги с ресниц, порывисто обняла меня. - Возненавидеть? Как можно испытывать чувство ненависти к тому, кого...
Тут, прерывая экспрессивную речь девушки, резко открылась дверь и в кабинет медпункта вошла, перебинтованная не хуже мумии фараона, женщина.
- Ну и что тут у нас? - смотря на обнимающую меня девушку, протянула медсестра. - Решили, пока меня нет, заняться любовью?
- А...нет...мы... - Постаравшаяся посоперничать цветом лица с помидором, проговорила Мока и, не выдержав ехидный взгляд женщины, оттолкнула меня и, постояв секунду, выскочила в открытую дверь медкабинета.
- Ну, бли-и-ин! - расстроенно протянул я, шагая вслед за убежавшей девушкой.
Отступление.
- Ну и зачем ты притворялась? - ласково гладя по голубым волосам, произнесла забинтованная женщина.
- Медсестра-сан! Что мне делать?! - Кусая губы и захлебываясь слезами прохлюпила Куруму. - Я...я очнулась, когда Цу-Цукуне уже нес меня на руках, и не смогла даже встрепенутся, слушая рассказ Аоно! А то, что он произнес здесь, в медпункте...я...я, кажется влюбилась!
Суккуб уткнулась в теплую руку медсестры и окончательно расплакалась.
***
- Мик, и что это было? - Прикуривая потухшую было сигару пробормотал Нурарихен.
- О чем ты? - Директор посмотрел на пытающегося раскурить сигару водителя.
- Микогами, хватит прикидываться! Я о глазах Аоно! - Выпыхнул дымом раскуренной сигары древний демон. - Когда суккуба отправили поспать, глаза парня изменили свой цвет с глубокого карего на застывшую синеву льда.
- Нур. Я хоть и постарше на пару тройку сотен лет, но задумываюсь о том, что склероз лучшего друга начался намного раньше, чем у меня.
- Хм-м... - Протянул водитель туша непокорную сигару и доставая новую из внутреннего кармана.
- Даю подсказку - Алукард. - Улыбнулся Микогами, поднеся зажженный между пальцами огонь к продукции кубинских табаковедов.
- Теперь вспомнил. - Выпуская клуб дыма, ответно улыбнулся водитель. - Цвет глаз Цукуне, изменившись, стал один в один как у Алукарда в молодости.
- Именно и это меня беспокоит. Пусть глаза Аоно лишь на пару секунд приобрели небесно-голубой цвет, но аура, возникшая в эти мгновения, отпугнула даже старшеклассников, зашедших "на огонек".
Директор, пролистнул большим пальцем, лежащие на столе папки и с плохо читавшейся тревогой посмотрел на Нурарихена.
- Нур, надо форсировать события. Если сила Алукарда пробудиться в мальчике, то, человеческое тело просто разорвет от поступающей энергии.
- И что ты предлагаешь? - задумчиво, смотря на беспорядочно лежащие папки с документами учащихся, проговорил водитель.
- Я хочу привлечь Комитет Общественной Безопасности.
- я бы посоветовал подождать с месяц, за это время с ребенком ничего не случиться, но...в чужой монастырь... - Задумчиво пробормотал Нурарихен, смотря на листающего документы директора.
- Возможно, ты прав Нур, возможно.
Конец отступления.
Глава 7. Приятное пробуждение? Клуб? С какого он мне сдался?
"Утро нихрена не...Че?!" - На мне, сложив руки в замок и уютно посапывая в шрам, с левой стороны груди, спала давешняя знакомая, обязанная отдыхать в медпункте.
Я краем глаза осмотрел место происшествия и облегченно вздохнул. Хоть на мне всего лишь одни трусы (в двух, увы, жарко), то девушка была полностью экипирована в школьную форму. Никакого "Я был пьян и совершенно не помню произошедшего" не случилось.
Выдохнув, я еще раз оглядел комнату. Слегка приоткрытое окно, как, с ее телосложением (да-да, я о двух соблазнительных выпуклостях), девушка пролезла в эту щель? Нетронутые вещи и лежащая, обняв меня стройными ножками девушка. В обуви. (Mr. Proper! На помощь, тут преступник!). Я усмехнулся.
Ладно, Шутки шутками, но пора бы будить спящую красавицу. Мочевой пузырь упорно сигнализирует о том, что третья кружка чая на ночь, явно была лишней, да и причины столь неожиданного, но что сказать, очень приятного пробуждения хотелось бы узнать.
- Куруму, - я нежно потрепал девушку по волнистым волосам. - Пора вставать. Утро на дворе, птички поют (ну, карканье черных "стервятников" тоже можно принять за пение, наверное).
Ага. А в ответ - абонент не абонент.
- Красавица, - сделал я вторую попытку добудиться соню. - Белый конь срочно призывает своего верного рыцаря, так что поднимайся.
Куроно, совершенно не обращая внимание на поглаживания, почесывания и ласковые потрепывания, продолжала сопеть на моей груди.
Ну и что теперь делать? А-а-а, ладно, пускай спит, до уроков все равно еще три часа. Я ужом выполз с футона, укрыл девушку свободным краем одеяла, и резво запрыгнув в спортивные трико, бросился на утреннее рандеву с фаянсовым скакуном.
Вернувшись, я повторно укрыл красавицу одеялом (все мы ворочаемся во сне) и взялся за приготовления завтрака.
Достав из холодильника яйца и упаковку бекона, благо еще вчера закупился провиантом у торговца, перевел плитку на максимальный огонь.
Через две минуты, жалобно шкварчащая свинина, начавшая сворачиваться рогаликами, укрылась шестеркой, аккуратно разбитых (ну люблю я глазунью) яиц. Еще через минуту, почуявшая витавший в воздухе аромат почти готового блюда, открыла глаза прелестница, лежащая на футоне.
- Утречко! - Поздоровался я, ласково смотря в глубоко-фиолетовые зрачки.
- Цукуне? - Девушка, потирая небольшим кулачком глаза, но тут же широко распахнув их, с испугом воскликнула. - Что ты забыл в моей комнате?!
- В твоей? - Я снял раскаленную сковородку с плиты, и аккуратно переложив на деревянную подставку, достал две тарелки. - Вообще-то, это Я, проснувшись в СВОЕЙ комнате, обнаружил нежно обнимающее мою бренную тушку женское тело.
Глаза суккуба прогулялись по еще вчера оклеенным обоям, новой люстре и мне, разлаживающему завтрак настоящих мужчин по тарелкам.
- К-как я тут оказалась? - С лица девушки можно было смело прикуривать сигары водителя.
- Ты меня спрашиваешь? - Я удивленно посмотрел на Куруму.
- Эм...ааа...ну...
- Ладно, - вздохнув и, буквально впихнув в руки девушки тарелку с яичницей, приселся рядом с красавицей. - Что последнее ты помнишь?
- Последнее? - Куроно задумчиво посмотрела на блюдо отпетых холостяков. - Я засыпала в лазарете, а там...ты...
Отставив в сторону тарелку (а я ведь так старался, даже учителю нравилась моя готовка!), радостно заулыбавшаяся девушка вдруг вмяла мою голову в два небольших (кому я вру) холмика на своей груди.
- Цукуне! - Воскликнула Куруму, - Пожалуйста, женись на мне!
Умирать от удушения конечно не входило в мои планы, но тут вступают в дело две вещи. Первая: Слова девушки, легшие бальзамом мне на сердце и вторая: Мягкие, очень мягкие "аргументы" по бокам головы.
- Прости Куруму, - Проговорил я, едва вырвав думалку из плена соблазностей мужских гормонов. - Ты мне, конечно, очень нравишься но, увы, влюблен я в другую.
Девушка, пропустив почти все мои слова мимо прекрасных ушек, радостно воскликнула:
- Ура! Так я тебе нравлюсь, значит, на ближайшем фестивале, ты познакомишься с моей мамой! - И, со счастливой улыбкой на лице выпорхнула за дверь.
"Блин" - Мрачно подумал я, - "А доедать, кто, Пушкин будет?".
Пытаясь вспомнить, кто такой Пушкин, часто поминаемый учителем, я лопал "остаточную" порцию глазуньи.
***
Ярко-красное небо ласково встретило меня, выходящего из общежития, первыми лучами солнца. Все бы ничего, вот только встречало меня не только небо. Розовласая красавица, стоящая чуть поодаль, радостно улыбнувшись, кинулась мне на шею.