Спустившись босиком по низким ступенькам, девушка пробежала через холл и распахнула парадную дверь. Море за домом могло быть серым и неприветливым, но долина за короткую летнюю ночь сохранила тепло и благоухание, накопленные землей накануне. Демельза вышла из дома и полной грудью вдохнула утренний воздух. На горизонте застыли легкие перистые облака, словно кто-то небрежно разметал их веником по углам неба.
Демельза босиком прошла через сад, но мокрая от росы трава не показалась ей холодной. Она присела на мостки у ручья, прислонилась спиной к перилам и кончиками пальцев ног потрогала журчащую воду. Деревца боярышника вдоль ручья были в цвету, однако белые лепестки уже порозовели и начали опадать. Так что по ручью, словно после свадебного торжества, плыли бесконечные розовые лепестки.
Демельза чувствовала боль между ног и в пояснице, но боль и все страхи прошедшей ночи меркли при воспоминании о триумфе, которым она закончилась. Демельза не испытывала угрызений совести из-за того, каким способом достигла этого триумфа. Разве можно испытывать угрызения совести из-за того, что стремишься жить полной жизнью? Вчера это казалось невозможным. Сегодня стало явью. И никто у нее этого не отнимет.
Через несколько минут солнце поднимется и осветит край долины, за который закатилось всего несколько коротких часов назад. Демельза поджала ноги, посидела так немного, потом встала на колени и, набирая пригоршни воды, ополоснула лицо и шею. После чего, внезапно почувствовав прилив сил, вприпрыжку подбежала к яблоне. На соседних ветках соперничали в пении два дрозда. Девушка встала под дерево, листья прикоснулись к ее волосам и забрызгали каплями росы ухо и шею. Демельза опустилась на колени и стала собирать букет колокольчиков, которые словно дымкой укрывали землю в саду. Но собрала не больше дюжины, поскольку у нее вдруг переменилось настроение: девушка села под яблоню, прислонилась спиной к покрытому лишайником стволу, откинула назад голову и прижала колокольчики к груди.
Демельза сидела неподвижно, юбки у нее задрались, и она кожей чувствовала траву и листья. Зяблик спорхнул с дерева и начал посвистывать совсем рядом с ее рукой. Демельзе очень хотелось к нему присоединиться, но она знала, что так у нее никогда не получится.
А тут еще прилетела большущая муха и уселась на лист возле лица Демельзы. У мухи были огромные выпуклые глаза, и с такого близкого расстояния она походила на доисторическое животное из первобытных джунглей. Сначала муха встала на четыре передние лапки и, ловко приподнимая и опуская крылья, потерла две задние. Потом встала на четыре задние лапки и, словно какой-нибудь льстивый торговец, потерла две передние.
– Бзз-бзз! – прожужжала Демельза.
Муха испугалась и улетела, но практически сразу вернулась на то же самое место и в этот раз начала тереть лапками голову, словно мылась над тазом.
Прямо над Демельзой поблескивала украшенная капельками росы паутина. Черный дрозд оборвал свою песню, посидел на ветке еще пару секунд, качнул похожим на веер хвостом и улетел, потревожив цветок с двумя последними лепестками. Лепестки, плавно покачиваясь, опустились на землю. Зяблик начал клевать их один за другим.
Демельза протянула руку в его сторону и тихонько заворковала, но зяблика обмануть не удалось – он отпорхнул на безопасное расстояние. Где-то в поле замычала корова. В этот утренний час люди еще не вторглись в природу, и тишину нарушало только пение птиц.
Низко над землей, шумно рассекая крыльями воздух, пролетел взъерошенный грач. Солнце наконец встало и залило светом всю долину, его бледные лучи проникали между деревьев, по саду потянулись бледные влажные тени.
Глава восьмая
Росс проснулся только в восьмом часу.
Он встал и сразу почувствовал неприятный привкус во рту – в «Бойцовом петухе» подавали отвратное пойло.
Демельза… Жесткий шелк старого платья… Крючки… Что это на нее нашло? Он был пьян, но от спиртного ли? «Издержки духа и стыда растрата – вот сладострастье в действии… И тот лишен покоя и забвения, кто невзначай приманку проглотил…»[18] Прошлой ночью этот сонет ему не вспомнился. Поэты сыграли с ним злую шутку. Странное приключение. Но издержки духа в нем определенно присутствовали.
А старые сплетницы из трех деревень просто предвидели, чем все это может закончиться. Но слухи Росса больше не волновали. Теперь его волновали отношения с Демельзой. Кого он встретит сегодня утром? Трудолюбивую и преданную служанку, которую привык видеть при свете дня, или укутанную в шелка незнакомку, что явилась ему в эту летнюю ночь?