В. М. Васнецов. Царь Иван Васильевич Грозный. 1897 г.
Федор Иоаннович, конечно, не мог поразить людей больше, чем его отец; он был тих, спокоен, боголюбив. Как писал Джайлс Флетчер, английский дипломат, прибывший в Россию в 1588 г. по делам английской торговой компании: «Теперешний царь относительно своей наружности: росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется. Что касается до других свойств его, то он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен. Кроме того, что он молится дома, ходит он обыкновенно каждую неделю на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей».
Мы с вами будем регулярно обращаться к очевидцам-иностранцам; они часто очень пристрастны и вольно толкуют факты, но обвинить их в излишнем трепете перед монархом невозможно (а этим грешили русские авторы того времени, склоняясь перед традицией описания правящей особы). Также иностранцы обращали внимание на те стороны русской жизни, которые русские книжники подробно не освещали в своих текстах.
Русские писатели Смутного времени идеализировали Федора Иоанновича как последнего «законного» самодержца, поэтому ему приписывался и дар пророчествования, и удивительное благочестие. Однако нужно уточнить, что постник и молитвенник любил и кулачные бои, и потехи с медведями, когда охотник, вооруженный рогатиной, отбивался от зверя, находясь в круге, обнесенном стеной.
Иван Грозный женит Федора на Ирине Годуновой, племяннице постельничего, Дмитрия Годунова (постельничий – это человек, который следил за порядком в спальне, за сохранностью царских икон, посуды, одежды царя, а также защищал постель правителя от колдовства). Постельничий был важной персоной и имел в распоряжении целый штат людей, следящих за удобством в царских покоях и его гардеробе. Как пишет Котошихин, «ведает его царскую постелю и спит с ним в одном покою вместе, когда с царицею не опочивает; также у того постелничого для скорых и тайных его царских дел печать (!). А честью тот постелничей противо околничего».
Федор Иоаннович, портрет из Царского титулярника, лицевая рукопись. 1673 г.
У Ирины Годуновой есть родной брат Борис, который на долгое время станет одним из главных героев нашей истории. Расклад получается изящным: не особенно интересующийся делами государства царь, «о мирских ни о чем попечения не имея, токмо о душевном спасении», и брат жены, амбициозный, заинтересованный, выдвинувшийся еще при Грозном, зять Малюты Скуратова.
Борис Годунов – фигура неоднозначная и в некотором смысле одиозная: мы все помним о темной истории, связанной с убийством Дмитрия, голоде и народных волнениях, случившихся в царствование «небогоугодного» государя. Что и говорить, Годунов оказался нелюбимым персонажем российской истории, хотя можно привести множество примеров, когда проводимая им политика была разумной – а (при иначе сложившихся обстоятельствах) могла быть признана своевременной и успешной. Возможно, именно из-за этой «дурной» репутации в биографии правителя все еще множество лакун.
До последнего момента было неизвестно даже, когда родился Годунов. До исследования филологов Успенского и Литвиной историки называли примерный год рождения выборного царя – незадолго до Казанского похода 1552 г. На помощь пришли иностранцы: в книге «Путешествие в Персию через Московию: 1602–1603 годы» дипломата Священной Римской империи Георга Тектандера есть точное указание на дату рождения Бориса Годунова – 2 августа по старому стилю, т. е. 12 августа по новому.
Впрочем, по поводу даты рождения все еще не утихают споры: историк Искра Шварц указывает, что в ее статье, посвященной изданиям текста Тектандера, эта дата – 2 августа – появлялась, однако непонятно – по старому это стилю или по новому?
Что уж говорить о дне рождения, если даже с именем были проблемы: благодаря неправильному прочтению Карамзиным «Повести, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов» Годунов приобрел имя Яков. Так, в предложении «И попусти на него такова же врага и законопреступника <…> от малые чади сынчишка боярского Юшку Яковлева сына Отрепьева, яков и сам той святоубийца Борис Годунов» есть конструкция «таков – яков» (наша «такой – какой»), а вот Карамзин принял местоимение «яков» за имя. Мол, отца Гришки Отрепьева звали Яков, Яковом же был и Годунов – тезки, стало быть. Причем молодой на тот момент (1888) исследователь древнерусской литературы Сергей Платонов отнесся к этой версии с изрядной долей скепсиса, но сработал эффект ореола – Карамзин к этому моменту был уже признанным патриархом российской историографии. Так и пошло: Борис Годунов, также известный как Яков Годунов.