Все наши попытки в этом направлении кончались полной неудачей и все потому, что мы не требовали исполнения договоров при помощи пушек и штыков, не следовали примеру англичан, захвативших вооруженной рукой почти всю китайскую торговлю. Между тем важность развития торговых операций именно на реке Сунгари для нас несомненна; при помощи их мы можем сделать Амур полезным и чрезвычайно выгодным приобретением государства.
Как известно, цель приобретения Амура была двоякая: 1) продовольствие Камчатки из Сибири и 2) открытие торгового пути из Сибири в океан.
Трудное плавание по незнакомой реке и малая еще производительность Забайкалья доказали скоро всю несостоятельность первой цели. Покуда забайкальское население было насильственно вынуждено кормить Амур и Камчатку по низким ценам, установленным в Иркутске, призрачная выгода этого способа снабжения хлебом поддерживалась, но лишь только принудительная такса прекратилась (в 1862 году), цена заготовления муки в Николаевске вдруг удвоилась, что заставило обратиться к доставке хлеба из Петербурга, кругом света.
Вторая цель продержалась немного долее; капиталы были затрачены, составилась Амурская компания; почтенные иностранные фирмы открыли дела на Амуре; но, не видя начала отпускной торговли и терпя одни только убытки, закрыли вскоре одну за другой свои конторы и покинули полуразоренными пресловутый, воспеваемый Амур. Между тем на приобретение огромного края было потрачено много энергии и еще больше средств: построены города, привлечены переселенцы из самого сердца России, расставлены войска, образованы губернаторства, но отпускная торговля, за отсутствием предметов отпуска, не начинается и до настоящего времени.
Если бы одновременно с приобретением Амура и устройством порта при его устье была фактически открыта для русской торговли многолюдная, богатая река Сунгари, то обе цели приобретения Амура были бы достигнуты самым блестящим образом.
Река Сунгари, бассейн которой занимает всю настоящую Маньчжурию, орошает своими верховьями лучшую по плодородию и климату и наиболее густонаселенную часть этой страны, производящую в изобилии разные породы хлеба и скот. Отделенная от Кореи и Китая горным хребтом и степью Гоби, местность эта не имеет сообщения с Японским и Китайским морями, и самый удобный, естественный ее торговый путь был бы рекой Сунгари.
Производя хлеб и имея несметные стада скота, страна эта ощущает большой недостаток во всех мануфактурных произведениях, получаемых трудным сухим путем из Китая. Таким образом, Маньчжурия представляет чрезвычайно выгодный рынок отпускной и привозной торговли, рынок, имеющий до сих пор самую ничтожную торговлю с Кореей и Китаем. Кроме того, река Сунгари со своим дешевым хлебом и скотом была бы сильной поддержкой нашим населениям на Амуре, особенно в нижнем его течении, и на реке Уссури, где, вследствие неурожаев и наводнений, население долгое время питалось казенным, дорогим, кругосветным хлебом. При замене кругосветной ржаной муки, гречихи и гороха хлебами, произрастающими в Сунгарийской долине, казна могла бы сделать миллионные сбережения. В то же время Маньчжурия представляет обширный рынок для сбыта наших сукон, бумажных тканей и бронзовых изделий.
С открытием торгового пути от порта Владивосток, замечательного своими качествами, рекою Уссури вниз и рекою Сунгари вверх, европейская торговля может также воспользоваться этим первым путем в глубь Маньчжурии, и население Уссурийского края, бедствующее в настоящее время, получит несомненные выгоды транзита; а так как наши сукна и бумажные материи с большим успехом соперничают на китайских рынках с иностранными, то беспошлинность перевозимых морем товаров едва ли может повредить нашей торговле, сосредоточивая в то же время во Владивостоке большую торговую деятельность.
Вот многочисленные выгоды, истекающие из Айгуньского трактата, открывшего Сунгари для русской торговли.
Однако более тридцати лет прошло со дня подписания этого замечательного договора, но до сего времени всякая попытка завести торговые сношения с южной Маньчжурией, не только местных жителей и купцов, но даже властей наших, была встречаема китайскими чиновниками самым упорным, положительным противодействием и отказом. Представляем ниже краткий обзор наших законных попыток на реке Сунгари, чтобы выяснить, насколько недобросовестно относится китайское правительство к своим обязательствам, подтвержденным несколькими договорами.
Первое путешествие по реке Сунгари было предпринято в 1859 году ученым Максимовичем. Преследуемый крайне неприязненными выходками маньчжурских чиновников, он поднялся только до города Сянсина и вынужден был вернуться. В 1864 году генерал-губернатор Восточной Сибири послал вверх по Сунгари пароход с целью ознакомления с рекой и исследования фарватера. После многих мытарств пароход дошел до города Гирина, лежащего в южной части Маньчжурии; всюду маньчжурские чиновники встречали наших представителей очень недружелюбно и в некоторых городах не пустили даже на берег. Вместе с тем они запрещали жителям под страхом сурового наказания продавать русским даже самые необходимые жизненные припасы. В 1866 году была предпринята правительственная экспедиция с целью закупить для казны хлеб и завязать с жителями торговые сношения. В ней приняли также участие некоторые купцы; они плыли на казенном пароходе под русским военным флагом. Несмотря на это, маньчжурские чиновники встретили эту экспедицию с тем же настойчивым недружелюбием. Жители выражали сильнейшее желание вступить с нашими купцами в торговые сношения, но чиновники подвергали их за эти попытки жестоким наказаниям. В конце концов, китайский губернатор послал капитану парохода формальное требование прекратить всякие сношения с жителями и вернуться восвояси.
В 1869 году опять несколько русских купцов выхлопотали себе казенный пароход, на котором и поднялись вверх по Сунгари; но и они не имели возможности завести с жителями торговых сношений вследствие вторичного формального требования китайского губернатора удалиться из пределов Маньчжурии.
Такое неоднократно повторенное нарушение заключенных с Китаем трактатов осталось без всякого разъяснения, и местное начальство, видя безуспешность экспедиций, предпринимаемых под прикрытием военного флага и мундира, решилось прекратить дальнейшие серьезные попытки, ограничиваясь поощрением только мелких, негласных поездок в город Сянсин, предпринимаемых соседними казаками с большим или меньшим успехом и риском.
Генерал-адъютант Соколов во время своей поездки по Амурской области, предпринятой по Высочайшему повелению, также ничего не добился. Он виделся с губернатором соседней Маньчжурской провинции и получил от него письменное разъяснение, что «если русские купцы и были с ласковыми словами высланы вон из Маньчжурии, то это потому, что в трактатах не видно, чтобы торговля была дозволена иначе, как на границе».
Это письменное заявление указывает, что китайские чиновники, поддерживаемые своим правительством, не желают признавать известных статей Айгуньского и Пекинского трактатов, а также и договора 1881 года. Мы своевременно не оказали должной настойчивости и тем как бы согласились на игнорирование важных для нас статей, от выполнения которых зависит экономическое положение громадной Амурской области и Уссурийского края.
В то время когда русские купцы терпят в своих попытках полную неудачу, положение китайцев в Сибири можно назвать привилегированным; они имеют лавки по всему Забайкалью, в Амурской и Приморской областях; они приезжают уже и в Нижний Новгород, пробираются через Кяхту в Семипалатинскую область и в Туркестан; торгуют всюду, не платя гильдейских пошлин, в ущерб русскому купечеству.
Из этого видно, что, домогаясь открытия для торговли реки Сунгари, мы требуем только того, на что имеем полное право, как законное, так и нравственное.
Указав на энергичное противодействие, оказываемое маньчжурскими чиновниками попыткам русских купцов завести торговые сношения с провинциями, расположенными по Сунгари, сообщаем, что причина такого упорного противодействия гнездится не только в желании этих чиновников сделать угодное своему правительству, но и в стремлении сохранить за собой большие барыши, возможные только при существующем порядке вещей.