Иначе говоря, конкуренция социальных промышленных производственных отношений внесла принципиально новый параметр в рыночные отношения, и рыночные отношения претерпели качественное изменение. Если до Промышленной революции рыночные отношения определялись двумя основными параметрами, а именно товаром и деньгами (последние выступали на рынке как универсальный товар), то после этой революции рыночные отношения стали определяться диалектическим взаимодействием трёх параметров – социальных промышленных производственных отношений, товара и денег.
Социальные промышленные производственные отношения оказались основной причиной перепроизводства товаров, разрушавшего рыночные отношения продолжительным преобладанием предложения над спросом, когда цена товара падала до уровня себестоимости и ниже или товар вообще не находил сбыта, что не позволяло осуществлять воспроизводство средств производства и надрывало производительные силы всеохватными экономическими кризисами. Перепроизводство товаров, производимых для рынка развивающими промышленное производство и национальные производственные отношения государствами, когда такое перепроизводство наступало, обрушивало рыночные отношения не только в этих государствах, но и в мире в целом, создавая проблему кризиса мирового производства и распада мировых рыночных отношений. Объяснить причины возникновения такого кризиса и обосновать меры по выходу из него сторонники либерализма так и не смогли. С этого времени либерализм перестал быть исторически прогрессивным воззрением на мир, а идеологи либерализма, политические силы либералов стали превращаться в защитников догмы и реакции, не понимающих сути промышленной капиталистической экономики и не способных предложить стратегию дальнейшего исторического развития человечества. Вера в стратегическое могущество коммерческого капитала, в его способности безраздельно управлять рыночной экономикой, как это было до английской Промышленной революции, была подорвана становлением промышленного капитализма с его собственными закономерностями развития и влияния на рыночную конъюнктуру, начало чему как раз и положила Промышленная революция.
Кризисы перепроизводства приводили к социально-политическим кризисам, вследствие чего принципиально менялись цели политической борьбы внутри капиталистических стран, которые вступали на путь становления промышленного капитализма. Выход из кризисов перепроизводства в этих странах оказывался возможным лишь после преодоления социально-политических кризисов, поэтому развитие рыночной экономики и социально-политических отношений в промышленных государствах стало циклическим, если понимать под цикличностью движение по виткам диалектической спирали закона отрицания отрицания. Промышленное развитие в государствах, где оно происходило, начало определять характер развития всей мировой экономики и мировой политики. Это доказывалось тем, что вся мировая экономика и политика стала развиваться волнообразными циклами, подстраиваясь под процессы в промышленно развитых странах.
Проблема повышения уровня производственных отношений, который позволил бы осуществлять расширение промышленного производства товаров и воспроизводство средств производства, стала главной внутриполитической проблемой промышленных стран. Обеспечить поступательный рост экономических показателей, управлять процессом выведения экономики и политики из кризиса перепроизводства товаров и сопутствующего этому социально-политического кризиса были в состоянии только политические силы, которые теоретически обосновали принципы и цели прогрессивной социальной политики и показали способности добиваться её проведения в государстве, используя возможности государственной власти, развивая и усиливая эти возможности. Тем самым именно такие политические силы превращались в локомотивы общего экономического и социально-политического развития промышленных капиталистических стран и всего мира в целом.
Разработать социальную политику и добиться её осуществления на первом этапе становления промышленной цивилизации, на этапе индустриализации смогли только пролетарские коммунистические и левые рабочие – тред-юнионистские, социалистические и социал-демократические – партии, с одной стороны, и мелкобуржуазные националистические – с другой. Но даже коммунистические и рабочие партии могли проводить прогрессивную социальную политику лишь тогда, когда, так или иначе, опирались на проявления мелкобуржуазного (или вернее сказать, городского) национализма государствообразующих этносов.