На этом негативные последствия такого образа жизни для социально-экономической ситуации в СКЭР не кончаются. Трансформация отходничества и, прежде всего, его чеченского варианта создала благоприятные условия для его перерождения в криминальные структуры как за границей Чечни, так и на ее территории. В первом случае «чеченская мафия» занята выкачиванием денег из общероссийского кармана и помещением этих средств в различные «отмывательные» финансовые структуры. Основным источником получения этих достаточно больших сумм служит любой вид торговой деятельности, рэкет, торговля наркотиками и обыкновенный грабеж. За последние четверть века произошло резкое изменение менталитета мужчины-горца. Если раньше, даже в середине XX века, занятие торговлей и какой-либо другой непроизводительной экономической деятельностью считалось позорным делом, то теперь «коммерция» или бизнес почитаются за доблесть мужчины. При этом, естественно, понятие «налоговая дисциплина» напрочь отсутствует в лексиконе «предпринимателей». Что же касается деятельности криминализированной части отходников внутри Чечни, она занята охраной традиционного образа жизни и находящегося на территории республики «добра». Именно эта часть чеченского общества, не занятая в общественном производстве, составляла основу дудаевских воинских образований [30].
Промышленное индустриальное производство на Северном Кавказе никакого отношения к нерусскому населению не имеет. Только в Северной Осетии нерусская прослойка в индустриальном рабочем классе сколько-нибудь заметна (около 20% от числа промышленных рабочих). В остальных республиках количество «национальных» индустриальных рабочих еще меньше.
Влияние предприятий промышленного производства сводилось к размерам отчислений в бюджеты республик от доходов промышленности, выраженных в рублях. Функционирование предприятий — от материально-технического снабжения и энергетического обеспечения до подготовки кадров и планового задания — направлялось из Москвы. О современном положении индустриальных производств Северного Кавказа можно сказать лишь то, что оно переживает те же трудности, что и промышленность остальной России. Выход из этого состояния для каждого региона индивидуален [30].
Особого внимания заслуживает нефтяная промышленность на территории Чечни. В СССР сколько-нибудь детализированные материалы о добыче и переработке нефти были закрыты. На основании имеющихся сведений можно скорее составить ряд вопросов, ответы на которые только позволят подойти собственно к постановке проблемы — что такое добыча и переработка нефти на территории Чечни. Запасы нефти специалистами оцениваются не более чем в 300 млн. тонн. На основе имеющихся производственных мощностей и разработанных технологий добычи, республика ежегодно может добывать не более 3,5-4 млн. тонн. Официальная статистика, которая авторами доклада подвергается сомнению, дает такие цифры. В 1966 году добыча нефти в ЧИАССР достигла 11,4 млн. тонн в год и достигла пика почти в 22 млн. тонн в 1971 году. В последующую пятилетку добыча резко упала и уже в 1975 году составляла 8,7 млн. тонн. В отношении последующего десятилетия — 1975-1985 гг. сведения отсутствуют, можно лишь предполагать, что общая тенденция сокращения добычи продолжалась. В 1993 году было добыто всего 3,54 млн. тонн. Специалисты оценивают эту цифру как реальную в течение ближайших 4-5 лет. Дело заключается в том, что геологические условия залегания нефтеносных слоев чрезвычайно неблагоприятны, и увеличение добычи потребует применения новых технологий и, как следствие, очень больших капиталовложений и времени. Кроме того, оспаривается сама экономическая целесообразность какой-либо модернизации промыслов в настоящее время.
Такого количества нефти за период с 1966 по 1975 гг. Чечня никогда не добывала и добыть не могла [30]. Возможно, здесь отмечена статистикой не столько добыча, сколько количество переработанной на Грозненском комплексе нефти. Примечательно и другое — в средствах массовой информации за последний десяток лет ни разу не было упоминания о кризисе добычи нефти в Чечне и неполной загрузки Грозненского комплекса. О том, что этот сюжет в хозяйстве Чеченской республики не случайно запутан, свидетельствует и выступление по российскому телевидению (начало мая 1995 г.) заведующего одним из отделов администрации Президента РФ. В ответах на вопросы он отметил, что криминализация чеченского общества во многом основана на нефти. В этой связи возникает вопрос — каким образом и с чьего разрешения на Грозненский комплекс для переработки поступало не менее 15 млн. тонн нефти с Нижневолжского месторождения (другого источника просто нет) после заявления Дудаева о выходе Чечни из состава России? Куда и кому шли продукты переработки этой нефти через терминалы Новороссийска и Туапсе? В Россию, судя по всему, они не поступали [30]. Примечательно и другое. Если верить свидетельствам СМИ, Грозненские нефтедобывающий и нефтеперерабатывающий комплексы во время боевых действий практически не пострадали. Ни та, ни другая сторона разрушать их не собирались. Случайность это или заранее спланированная акция сохранения наиболее важного объекта — по доступной информации сказать нельзя.