«Ну какой же стыд и маразм! На кого я похож? – мне пришлось ругать себя за нелепость и неоправданные, а со стороны и смехотворные действия. – Я так могу вообще забыть о существовании собственных дел, работы, отдыха и сна. Неужели нельзя приказать мыслям остановить процесс?» И я сел посередине кровати, откуда не было видно ни улицы, ни домов, не было видно ничего, кроме моей комнаты, узенького коридора, ведущего на кухню и в ванную, где-то в темноте и входная дверь с всегда надоедливым исходившим от нее гулом. Уснул я довольно быстро и, когда глаза уже закрывались, видел на стене полосу света от ночных фонарей и горбатые силуэты, которые разбивали эту полосу своими туловищами.
30 октября.
Сегодня шел из офиса через рыночную площадь. Решил запастись крупой и свежими овощами, естественно, что недостаток витаминов осенью вредит мозгу, возможно, поэтому я так подставляю себя под удар. Рынок казался каким-то несуразным. Люди на улице: у половины была грязь на лицах и одежде, все они кашляли и чихали с открытыми ртами. Одни крупные торгаши буквально вываливались из своих закутков, впаривая любого рода безделушки, другие – размахивали рыбными хвостами. Все кругом представляло огромную, обрюзгшую, вонючую тушу, вымазанную в осенних соплях. Вдобавок ко всему в городе и, вне сомнения, на площади царили холод и сырость. Но как только я перешел порог квартиры и закрыл входную дверь, я ощутил себя в полной безопасности: спокойное состояние вкупе с комфортом, сухостью, сытостью. Так было всегда, но обстановка гнетет теперь по какой-то причине и в моей собственной квартире, в моем форте, защищенном со всех сторон от городской суеты и грязи.
Утром было светло и я чуть понаблюдал за квартирой нашего странного подопечного (теперь точно будем называть его гражданин Н.), не уверен, что это может продолжаться долго, должно быть, в скором времени я найду определенного рода занятие, помимо работы, и оно отвлечет, позволит забыть даже о существовании того дома напротив. Хотя в какой-то степени я отдаленно, всматриваясь в то окно, хотел понять все же смысл его действий.
Человека в комнате не было, поэтому мне удалось разглядеть некоторые детали весьма интересные. Прежде всего, я приметил, что на стене около шкафа висела картина, которой будто раньше и не было, по крайней мере, я ее не замечал. Она показалась мне очень похожей на изображение, которое находилось раньше на моей стене у кровати – я купил его совершенно случайно у уличного торговца, когда ездил в Польшу, – некая абстракция, представляющая собой переплетение ветвей непонятных форм и апельсиновых долек. Картина в его комнате была небольшой, потому сложно было ясно разглядеть детали и выяснить их схожесть, но в целом по цвету и стилю – что и показалось довольно странным – рисунки совпадали. «Гражданин Н. видимо очень любит современное искусство», – рассуждал я, перемешивая в голове нелепые темные фигурки с картиной на стене и очевидной закрытостью, которая, как можно было предположить, и создавала помешательство этого человека.
4 ноября.
Стараюсь писать чаще, потому как происходят довольно странного рода события. В последние пару дней я усомнился – в шутку, конечно – в здравии моего разума, странные эти вещи заключаются еще и в том, что я будто получаю латентное удовольствие от своих наблюдений, может быть, некий заряд адреналина, но счастья жизни такое занятие, естественно, не приносит, скорее наоборот. Сегодня вечером меня охватила паранойя. Когда я выходил из дома на прогулку, то заметил человека, который сидел на каменной окантовке фасада дома. Не придав ему особого значения, я прошел практически всю улицу и только под конец пути заметил в стекле витрин, как тот мужчина следует за мной, причем ускоряя шаг – трудно было разглядеть его лицо под шарфом и воротом, но кажется, это был именно Он. Я быстро свернул на многолюдные бульвары центральных улиц, чтобы затеряться среди толп горожан, обогнул несколько раз близкие к моей улице дворы и свернул к дому. Подозрительный тип за мной уже не следовал, должно быть, отстал в массе прохожих зевак. В такой ситуации самое глупое – оглядеться, ведь твое опасение сразу станет заметным, твой страх вылезет наружу и привлечет еще большее зло, он тут же сделает тебя жертвой. Но была самая противная мысль: «Он знает подъезд, откуда я выходил!» В один миг мне пришлось рвануть по ступенькам вверх и, не останавливаясь, на ходу всунуть ключи в дверной проем. Как всегда подводила координация, ключи вошли в замок, лишь когда я плотно прижал их к бордовой железной накладке.