Зря.
— Новенькая, что ль?
Сиплый голос, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил бы простого человека подпрыгнуть на месте. Мертвое тело, наоборот, замерло, чтобы резко отпрыгнуть в противоположную сторону. Рот сам собой злобно оскалился, из горла вырвалось глухое рычание.
— Новенькая, стал быть — удовлетворенно хмыкнул скорчившийся в темном углу невысокий чело… упырь. Полуголый, с лихорадочно блестящими глазами и нервно облизывающимся языком, доверия сородич не внушал. Скорее наоборот, что и подтвердила его дальнейшая речь. — Быстрая, теплая. Недавно пила. Повезло, повезло. Боги темные, вершители судеб, карающие и милосердные, пошлите добычу слуге вашему, не оставьте избранника, дайте крови. Крови. Плохо мне.
Внезапно обмякнув, словно сдувшийся резиновый мячик, он с тоской повторил:
— Плохо.
— Ты кто? — Андрей спросил и тут же обругал себя за глупый вопрос. Поспешил исправиться. — Давно ты такой?
— Давно — заскулил упырь. — Второе лето.
Впрочем, временное помешательство прошло (или, наоборот, наступило короткое просветление рассудка, кто его разберет), мужчина остро и заинтересовано блеснул глазами. Перед ним стояла невысокая девушка, лет семнадцати на вид, с тонкими чертами лица и длинными светлыми волосами. Тонкокостная и хрупкая, с гибкой фигурой и маленькой грудью, она выглядела как идеал мужчины из числа любителей миниатюрных женщин. Точнее говоря, выглядела бы, отмой она лицо и тело от засохшей корки крови, а вместо порванной тряпки надень нечто более красивое. Или хотя бы чистое. Упырь неким чутьем ощутил свою, молодую и неопытную.
Он уже открыл рот, чтобы отпустить сальную шутку, когда девушка слегка подшагнула вперед, при этом взглянув прямо в глаза. Необычно она себя вела, неправильно. Все новые восставшие, прежде встреченные упырем, представляли собой жалкое зрелище: трясущиеся, жалобно просящие о помощи голодные и смутно осознающие свое состояние. Или, наоборот, дико хохочущие безумцы, в эйфории от выпитой крови нападавшие на людей. Такие долго не жили. Эта, только что встреченная, выглядела слишком спокойной, слишком уверенной. И стояла-то как-то необычно — слегка наклонившись туловищем, одна нога уперлась сзади в землю, руки вроде и расслаблены, однако прикрывают голову, корпус и — самое важное — горло. Смотрела настороженно, но без страха.
Аристократка?
— Давно восстали, госпожа? — вырвалось невольно.
— Третью ночь. А ты?
— Второй год — усмехнулся мужчина. — Меня Артаком звать.
Андрей внезапно сообразил, что представляться настоящим именем не стоит. Вообще, вся его история будет выглядеть странновато. Лучше прикинуться потерявшей память, так безопаснее и позволит избежать лишних вопросов.
— Я своего имени не помню, память потеряла — сказал и порадовался, что в сальвском нет разделения по полам при разговоре от первого лица. Иначе могли бы быть проблемы.
— Бывает — понятливо согласился Артак. — Иногда Хозяин перед тем, как обратно в мир вернуть, память забирает.
Он слегка успокоился и разозлился на себя. Что на него нашло? Обычная девка, подумаешь, выглядит странновато. Она ж не помнит ничего. Сейчас выспрашивать начнет, что да как, просить о помощи будет. Девушка, действительно, начала задавать вопросы.
Только не те, к которым мужчина привык.
— В городе есть объединения упырей?
— Чего?
— Охотишься один или с другими?
Артак помолчал. Чутье, выработавшееся за последние три года и не раз спасавшее ему жизнь (а также после-жизнь, как восставшие называли свое существование), настойчиво советовало держаться от странной незнакомки подальше.
— Община недалеко живет, в бывшем монастыре — наконец указал он рукой куда-то за спину. — Проводил бы, да только вчера без добычи остался. Если и сегодня не поем, демон наружу вырвется.
— Помочь? Я только что видела собаку без черепа.
— Безмозглые нас не трогают, одному господину служим — отмахнулся Артак. — Иди прямо по улице, как увидишь стену с нарисованными символами Судьи — простой крест и глаз — пойдешь направо до ворот. Там кто-нибудь будет, проводит к Карлону. Главу нашего так зовут, Карлон.
Первый встреченный упырь остался позади. Несмотря на его указания, Андрею дважды пришлось огибать расположившиеся на ночлег банды мародеров, так что к монастырю он подошел почти перед самым рассветом. Хорошо еще, поиски ворот не заняли много времени. Точнее говоря, поиски арки прохода, ибо сами ворота исчезли, от них остались только массивные петли. Судя по всему, монастырь давно сожгли, камень невысоких стен и мощеный резными плитами дворик чернел густой сажей, деревянных деталей не осталось. Кое-где между камней пробивалась трава, дикий плющ оплел статуи неведомых святых, полз по стенам зданий, забирался на крышу, в окна с выбитыми стеклами. Интересно, в стране остался хоть кто-нибудь, умеющий лить стекло, или людям придется заново восстанавливать утраченную технологию?
Обещанный проводник сидел во дворе. Толку с «привратника» было ноль, тот заметил появление посторонней, когда девушка находилась на расстоянии шагов пяти. Во взгляде упыря не отразилось ни удивления, ни агрессии или испуга, абсолютно ничего. Тощий, одетый в лохмотья, со сбившимися в колтуны волосами, он равнодушно смотрел на незнакомку, скрючившись и замерев в нелепой позе на обломке колонны. Андрей поздоровался:
— Здравствуйте.
Ответом стало молчание, постепенно становившееся неприятным и вязким. Упырь, казалось, то ли заснул, то ли впал в подобный наркотическому транс. И что прикажете делать дальше? Наплевать и пройти мимо, самому поискать этого типа, Карлона? Неизвестно, что выкинет придурок с пустым взглядом — человека с таким выражением лица давно сдали бы в психушку.
— Привет?
Единственной реакцией стало моргание. Веки медленно опустились и поднялись, один раз.
— Артак сказал, вы здесь живете? А Карлон где?
Еще немного посидев, мужчина наконец пошевелился. По-прежнему молча мотнул головой, приглашая следовать за собой. Нехотя, с трудом, он опустил босые ноги на землю, и Андрей поразился длине когтей на пальцах. Сам бы он не смог ходить, имея «украшения» длиной сантиметров десять, упырь же как-то умудрялся передвигаться. Правда, походка получалась странная, скачущая, но довольно быстрая. Упырь шел не оглядываясь, посему новенькой ничего не оставалось, как последовать за ним. Идти пришлось недалеко, в маленький храм, выходивший дверями сразу на двор.
Внутри, как ни странно, было относительно чисто. По местным меркам — просто стерильно. Пол вымыт, вдоль стен горят факелы из лучины, освещая искусно нарисованные фрески. Интересная архитектура, чем-то напоминает арабо-испанскую, такая же легкая и воздушная. Только цветовая гамма подобрана тяжелая, давящая на психику, и рисунки, мягко выражаясь, не самые жизнеутверждающие. Картины загробного мира, какие-то монстры, терзающие грешников, оскаленные пасти перемежались с изображениями казней и пыток. Символом божества, судя по всему, являлся черный крест с белой точкой посередине, именно такая скульптура стояла в конце зала. Горизонтальная перекладина на концах разделялась, получившиеся в результате отростки были украшены драгоценными камнями синего, коричневого, красного и молочно-белого цветов. Перед крестом в молитвенной позе застыл упырь.
Вот интересно — какую религию не возьми, все требуют от своих неофитов безоговорочного поклонения. Здоровый скепсис свойственен разве что буддизму, и то многие учителя относятся к догматам своего учения с излишней ревностью. Вера не предполагает сомнений, зато требует повиновения. Не означает ли это, что устоявшиеся каноны нужны не людям, но обществу? Дополнительная связка, объединяющая кучу личностей в единое целое? Отсюда и сходство обычаев: проповеди, требование становиться на колени перед священными символами, преклонение перед «стариной» и нужда в благословлении старших на любое начинание.